Шиш вам, а не Землю! - [117]

Весь арсенал самых нелестных эпитетов отражался в глазах кустодиевской женщины и храбрые агенты ясно читали весь его перечень в глазах Пелагеи.

— Вот оно, — вытолкнул наружу фомальдегауского псевдопода Середа, шепнув одновременно твари, чтобы та превратилась в стог.

Псевдопод, которому, с одной стороны терять было нечего, а с другой он ужасно боялся растворителя и других, сходных реактивов, послушно выполнил распоряжение майора. И изумлённая женщина тут же кинулась целовать ни с того, ни с сего появившийся перед ней стог.

— Дорогое моё! — приговаривала она возбуждённо, имея в виду, конечно же, сено. — Как я соскучилась без тебя. Наконец-то мы вместе. Не расстанемся теперь никогда.

До признания в любви к стогу со стороны Селёдкозасольской оставалось лишь полшага, когда она поимела неосторожность упомянуть всуе свою корову, которой ужас как хочется пожевать сенца в холодный и ненастный день пока грядущей зимы.

Услышав упоминание о жвачном животном, которое не прочь закусить псевдоподом в качестве добротного, хорошо высушенного сенца, мимикродонт тут же превратился в уменьшённую копию «Скользкого», справедливо рассудив, что в его прежнем положении жвачное животное ничем не лучше, обещанного Кондратием, растворителя.

Обнаружив, что целует металл, Кузминична заподозрила подвох и обман во всей этой истории с возвращением ей, принадлежащего ей сена и рукоятка грабель вновь легла в натруженные ладони.

— Кидаловом решили заняться, парни? — поинтересовалась Кузьминична и лицо её налилось нехорошей краской нехорошего уже самого по себе гнева.

— Да что вы, уважаемая! — поспешил заверить фрау Середа. — Мы только демонстрируем возможности нашего подарка вам, почтенная.

— Возможности? — переспросила Пелагея и добавила уже без всякого выражения, так, на всякий случай: — Я вам дам «возможности»! — Однако, хозяюшку сильно заинтересовал предложенный немного странноватым на её взгляд типом с внешностью майора разведки вариант возможностей. — Выкладывай, что там у тебя, — произнесла она деловито.

— Понимаете ли, — уловил тенденцию желания обязательного всеобщего поклонения в лице этой женщины Середа. — То, что мы доставили вам — весьма редкий экземпляр существа, исторически не имеющего собственной личины, но способного мастерски перевоплощаться в любую другую. Таким образом…

— Таким образом, — подхватила Пелагея, — я сейчас обобью все грабли об ваши спины, господа товарищи хорошие. За то, что вы вздумали водить за нос несчастную и больную женщину, у которой, тем не менее, хватит здоровья, чтобы проучить целую роту таких, как вы, придурков.

— Придуркин здесь только я, — ревностно вставил Придуркин.

— Тем более, — кивнула Пелагея и устремила взгляд на Середу, которого она небезосновательно посчитала здесь старшим и которого и решила в случае чего огреть в первую очередь.

59

Но Середа был не из тех, кого учат всякие встречные-поперечные и с охотки другой раз и сам был не против поучить. Поэтому, не успев запамятовать «придурков» выскользнувших из уст в общем-то глуповатой женщины, он приказал псевдоподу превратиться на минутку в фомальдегаусца.

Пелагея, всё ещё обнимавшая стог сена, превратившийся в маленький «Скользкий», вдруг увидела и осознала, что обнимает отвратительное и мерзкое даже на её непритязательный взгляд чудовище и с криком бросилась в сторону. Но мимикродонт уже превратился в цветочную поляну, который и сам не очень-то любил чешуйчатников, так как те постоянно охотились за ним и ему подобными.

Потом, совершенно последовательно, фомальдегауский супероборотень превратился сперва в корову, которую увидел вдалеке. Потом в собаку, кошку, ивовый куст и, наконец, — в саму Селёдкозасольскую.

Себя самой Селёдкозасольская испугалась больше всех. Неизвестно, что сильнее напугало женщину: то ли грабли, зажатые мстительно в её руках, то ли её застиранный халат, то ли отработанный годами предыдущей жизни и умело воспроизведенный здесь, по случаю, мизантропический взгляд на её одухотворённом хронической жаждой мстить людям за свои несбывшиеся желания и мечтания лице. Но эта женщина чуть не свалилась в реку, едва увидела в двух-трёх шагах от себя саму себя. И даже взмахнула грабельками, пытаясь запугать близняшку.

На что Селёдкозасольская-2 махнула с не меньшим дружелюбием граблями в ответ. Тут псевдопод решил малость остановиться и сделать тем самым, как он полагал, приятное колоритной женщине, памятуя о её жарких поцелуях в бытность его то стогом, то звездолётом поочерёдно.

Как бы там ни было и, не смотря на то, что женщина была сейчас напугана, между псевдоподом и ею протянулась невидимая ниточка симпатии и доверия друг к другу, что в дальнейшем на взгляд Середы могло послужить основанием для настоящей дружбы и сотрудничества в плане реализации возможностей оборотня на Земле и сохранения его вида для вселенной. Пока симпатия эта была больше односторонней, но Кузьминична и не знала ещё всех преимуществ обладания мимикродонтом.

— Изыйди сатана! — закричала Кузьминична на Кузьминичну и хотела её огреть граблями хорошенько по спине, но вовремя опомнилась, подумав о том, что эта перманентная особа перед ней, буравящая её своими бессовестными, крысиными глазками, вполне может оказаться её сестрой, потерянной возможно в раннем детстве. Ведь бывало же такое в латиноамериканских сериалах! — Ты кто? — поинтересовалась уже более спокойно и даже в некоторой степени сдержанно она.