Широка страна моя родная - [49]

— Боитесь, что часы вот-вот пробьют полночь, и вы не успеете полюбоваться бальным платьем, в которое добрая фея превратила наряд замарашки? Правильно делаете, что боитесь! Вечер я себе устроила действительно просто незабываемый, поэтому ухожу! Счастливо оставаться со своими… побочными эффектами!

 Я расхохотался, убирая пистолет и поднимаясь с кровати, а разъярённая Людмила чуть не задохнулась от ярости.

— Ах, он ещё и смеётся! Да ты же… Да ты же последний подонок! Я к тебе, от чистого сердца, а ты… Негодяй!

Девичьи кулачки гулко заколотили мне по груди. Я перехватил её руки, и она безуспешно попыталась вырваться.

— Бутерброды с колбасой и сыром будешь?

— С какой ещё колбасой?! Отпусти!

— С «докторской». И сыром «Костромской». А ещё пива пара бутылок есть. Ты же, поди, с голоду помираешь?

Такая проза жизни окончательно вышибла медсестру, и она, прекратив вырываться, уже спокойно попросила:

— Отпусти. У тебя же лапищи, как из железа! У меня синяки будут…

— Тогда пошли на кухню. Торопиться тебе всё равно некогда: уже ни автобусы, ни троллейбусы не ходят. А отпустить тебя натощак мне совесть не позволяет: ты ж всё-таки гостья.

Кухня, не кухня, а комнатка с диваном, столом и тумбочкой, на которой стоит электрочайник и электрокофеварка.

— Совесть не позволяет! А она у тебя есть? Наплёл бедной девушке с три короба, наобещал золотые горы, а сам шляется где-то полночи, пока она его ждёт!

Хм… Женская логика — это что-то с чем-то! Ну, да ладно! Первое, что обязан сделать мужчина, когда спорит с женщиной, — извиниться. Даже если его вины ни в чём нет.

— Извини. Ну, не мог я раньше вырваться из Верховного Совета.

Нет, не хотел бы я себе такую жену, как Людмила! Потому что отреагировала она мгновенно:

— А что это ты там делал столько времени?

И руки, как положено, в таких сценах, упёрлись в бока. Мол, наплевать мне, на каком глазу у тебя тюбетейка.

— Да три часа, как идиот, торчал на трибуне и отвечал на вопросы ваших депутатов. Тебе масло на хлеб мазать, или ты фигуру бережёшь?

— Мазать! Блин, ну кто так делает?! Дай, я сама хлеб порежу! Ничего вам, мужикам, нельзя доверить! Ни вовремя домой вернуться, ни продуктов купить, ни бутерброды приготовить! Надеюсь, хоть кофе-то не испортишь?

А ничего, боевая девица! Не дай бог ей в мужья какой-нибудь тюфяк попадётся: затюкает в течение первой же недели совместной жизни!

— А тебе не поздно для кофе? Не уснёшь ведь! Может, пивом обойдёмся?

— Это ты мне намекаешь, что собрался меня в постель затащить? Обойдёшься! Я к тебе совсем не для этого пришла!

Девочка, сказки будешь рассказывать своим сверстникам! А у меня, в отличие от них, кроме мужских органов, ещё и мозги имеются. Как там говорится? Если раздевая женщину, ты видишь, что её лифчик и плавки одного цвета, то вовсе не факт, что решение заняться сексом принимал ты. Гостью свою я, правда, ещё не раздевал, но декольте у неё такое, что бюстгальтер время от времени в нём мелькает. Как и резинка трусиков из-под пояса юбки, когда она над столом наклоняется.

— Это я намекаю, на то, что завтра Тариэл Ваганович тебя целый день пилить будет, если невыспавшаяся на работу явишься. А одну тебя ночью шарахаться по городу я не отпущу.

— И что за мужики пошли? Даже девушку до дома проводить не могут! Чего стоишь-то? Ещё один побочный эффект, что ли? Садись жрать! И пива своего налей! Ладно уж, выпью с тобой, хоть ты этого и не заслужил!

Девчонка, похоже, действительно голоднющая была: я едва успел прожевать один бутерброд, как она смела остальные три.

— Ой, я же тебе ничего не оставила!

— Успокойся, я успел поужинать. Главное — ты теперь с голоду не помрёшь. Ещё по пиву?

Не дожидаясь ответа, я откупорил бутылку и разлил напиток по стаканам. Классическим «гранчакам», которые в России уже стали редкостью.

— Спаиваешь?

— Ага! Решил споить тебя целыми двумя стаканами пива, после чего воспользоваться твоим беспомощным положением и грязно над тобой надругаться! Меня оправдают, у меня побочный эффект!

Девушка покатилась от хохота.

— А ты, оказывается юморист!

— Так зачем ты всё-таки ты ко мне пришла?

— Да уж не для того, чтобы к тебе в постель забраться, как твои дружки решили! — она замолчала, а потом, тяжело вздохнув, призналась. — Мне просто некуда было идти. Вспомнила, где ты живёшь, и хотела у тебя немного посидеть, поговорить с посторонним человеком, которому ни я ничем не обязана, ни он мне ничем не обязан. Я просто думала, что меня к тебе не пускают, потому что ты весь из себя такой секретный: документы у тебя требовать запретили, охранники тебя до дверей кабинета сопровождают. Я тебе никто, ты для меня — тоже никто, человек с другой планеты. Вон, в Верховном Совете выступаешь!

— А может, я тебе соврал про Верховный Совет?

— Не соврал! Я, чтобы не скучно было сидеть взаперти, радио потихонечку включила, а тут ты выступаешь. Послушала немножко…

— Как же ты в номер умудрилась попасть?

— А я прошмыгнула, когда горничная номер проветривала! Она не заметила и меня закрыла на ключ. Пришлось тебя дожидаться. Думала, ты придёшь, я чуть-чуть подурачусь над тобой, а потом пойду мириться… Только видишь, что получилось? Даже не знаю теперь, что мне делать.