Широка страна моя родная - [4]

Локатор показывал ещё один островок юго-юго-восточнее острова Дежнёва. Мы назвали его Привозом за птичий базар, расположившийся на скале в кабельтове от острова. И такое скопление вулканических островков позволило предположить, что мы достигли срединно-океанского подводного разлома, подобного тому, что проходит по дну Атлантики. Подтверждал такую мысль и рассказ Дежнёва о парочке землетрясений, случившихся во время «зимовки». Но пусть окончательно решают, срединно-океанский это разлом или ещё какой, специалисты по тектоническим плитам. Мы, как простые мореплаватели, береговую линию на карту нанесли, координаты в судовом журнале зафиксировали, и дальше пора двигаться.

Прибрежные воды полуострова Камчатка, 20 год, 06 месяц, 04 день, четверг, 15:00

Ох, и везёт мне на дату 8 июля!

Всего мы нашли в архипелаге, вытянувшемся с севера на юг на две сотни миль, шесть островов. Самый маленький, Привоз, примерно 4 на 6 километров, самый большой, Березань, 25 на 35. На нём-то мы и залили водой все свободные ёмкости, а в трюмах теперь болтались подвешенные копчёные антилопьи ноги. Ради этого пришлось на несколько дней задержаться на острове.

Попутное тёплое течение осталось за кормой. Его восточная граница не заходила за архипелаг, и дальше нам предстояло нудно топать через океан без его помощи.

«Анадырь» мог бы легко уйти вперёд, но Дежнёв дисциплинированно тянулся в паре кабельтовых севернее, время от времени связываясь с нами по радио. По ночами, когда яхту можно было различить лишь по ходовым огням, рулевые частенько трепались друг с другом, используя «ходи-болтайки». Откуда я об этом знаю? Да сам не раз стоял ночные вахты за штурвалом.

Погода была преимущественно хорошей. В смысле — ветер дул. Лишь пару раз попадали в зону штиля и запускали двигатели. Ну, не считая ставших уже привычными зарядок аккумуляторов дважды в сутки. Ветрячок бы какой-нибудь на корме присобачить для этого, чтобы солярку не жечь! Ну, не додумался я до этого при проектировании судна, не додумался!

Запас топлива на «Анадыре» поменьше будет, поэтому локатор Дежнёв не включал, чтобы пореже дизель заводить. Вот мы и шли по ночам вместе по принципу «зрячий незрячего ведёт». Но океан был пуст, эхолот показывал глубины далеко за километр. Лишь время от времени рыбьи стаи отражались на экране «вторым дном».

Свободное время коротали настольными играми: шахматы, шашки, нарды. Если кое-кто — не будем показывать пальцем — с собственной супругой в каюте не запирался… Даже чемпионат по шахматам устроили. По весьма сложной для нашего коллектива системе: первый тур — каждый участник сыграл по партии со всеми остальными. После этого жеребьёвкой разбили участников по парам, и пошла игра «до победы» в этих парах. Победитель выходил в следующий тур. В финале, вполне ожидаемо, сошлись Иван Андреевич и Семён Маркович, показавшие в первом туре отличные результаты. Чемпионом стал Райзман, одолевши Деда в серии из пяти партий с преимуществом всего в одну победу.

Каждый день Володя Воронцов, наш штурман, при помощи секстанта производил вычисления местоположения и задавал курс судам, корректируя накопившиеся за сутки отклонения. Вчера, потыкав клавиши на калькуляторе, он удовлетворённо кивнул:

— Если ничего исключительного не произойдёт, завтра будем в точке с заданными координатами.

А когда начали рассеиваться предрассветные сумерки, моя «уоки-токи», торчащая из кармана разгрузки, прохрипела голосом Леонида Чернецкого, вахтенного с «Анадыря»:

— Кажись, земля впереди…

— С чего ты взял?

— Облако какое-то странное. Больше на столб дыма походит…

С первыми лучами солнца стало окончательно ясно, что над утренней дымкой скособочившейся шляпой поднимается столб дыма, сносимый ветром на северо-восток. А локатор на границе своей чувствительности высветил полоску, какую даёт ещё неблизкий берег. И тут я, как идиот, ликующе гаркнул во всю свою лужёную глотку:

— Земля!!!

Спустя две минуты весь экипаж был в сборе, пытаясь, кто в бинокль, а кто невооружённым взглядом, рассмотреть эту долгожданную землю. И я восторженно тыкал пальцем в засветку на экране локатора, доказывая, что мне не почудилось.

Сам же берег обнаружился визуально лишь часа через два. Сначала чуть заметной полоской на горизонте. Потом на этой полоске стал заметен прыщик, из которого и поднимался дым, замеченный Лёней.

К полудню мы приблизились к гористому берегу на три мили, и ни у кого, кто был в курсе цели нашего плавания, уже не оставалось сомнений в том, что мы достигли восточного континента. А прыщик, возвышающийся над стеной гор и извергающий в небо клубы дыма, оказался самым настоящим вулканом.

Откуда Дед вынул свою карту, я даже предположить не могу. Но он разложил её на столе кают-компании, куда, кроме нас с ним, Наташи и Осинцева, забились ещё и Дежнёв, перешедший ради такого случая с «Анадыря», Воронцов и Райзман.

— Мы вот здесь! — ткнул Иван Андреевич пальцем в кусок побережья рядом с красной звёздочкой, которыми обычно обозначают вулканы. — Недалеко от вулкана Острая Сопка. А попасть нам надо сюда.

Все молча разглядывали карту континента, вытянувшегося с севера на юг. Оказалось, что он не так уж и мал, но отметки городов, большей частью, располагались по восточному побережью. Лишь четыре из них были отмечены в центральной части материка, а один на западном побережье. Мы же находились близ огромной дугообразной горной системы, закрывающей внутренние районы от юго-западных ветров. Судя по раскраске, это были самые высокие горы континента. Молодые, с вулканами.