Шипы Черного Ириса - [27]

— Безусловно, любой мой Приказ ты выполнишь со всем старанием, потому что ты мой птенец.

Я потрясенно застыла.

В зеленых глазах заиграли бесята. Амадей рассмеялся и подмигнул.

— Что, страшно?

— Да, — еле выдавила я. Мне было так страшно, что словами не описать, до дрожи и седых волос. Только я теперь вампир, а значит не поседею. Он может приказать мне все что угодно! Господи Боже, помоги мне…

— Запомни это ощущение, Аврора! — серьезно сказал вампир. — Запомни навсегда, каково тебе сейчас. Что значит понимать, что ты не властна над собой. Совсем! Запомни этот ледяной ужас и панику. Запомни и никогда не поступай так со своими птенцами!

Я моргнула и сделала еще глоток крови.

— Птенцами? — шепотом спросила я.

— Так вампиры называют сотворенных своими силами. Это аналог понятия 'ребенок', только несколько шире. Для вампира нет понятия детей. Ни один из нас не может их иметь. В наших телах нет жизни в человеческом смысле этого слова. В нас есть энергия, которая и дарует силу. Ее принято называть 'магией', это традиция. И это самое близкое и понятное слово, как для вампиров, так и для людей. Для вампира существует только его птенец. Это возможность продолжить себя, если хочешь. В идеале каждый создатель тратит годы на то, чтобы обучить птенца жизни после жизни. Учит охотиться, защищает. Становится другом и союзником. Я постараюсь стать для тебя достойным создателем.

Я слушала внимательно, но кое-что меня насторожило, поэтому когда Амадей потянулся к своей крови, задала вопрос:

— Вы сказали: 'в идеале', а бывает иначе?

Его глаза сверкнули.

— Да, бывает и по-другому. Бывает по-разному, Аврора. Бывает, что создатель создает птенца из мести или чтобы помучить. Бывает, что создатель убивает своих птенцов. Бывает все.

— А вы убивали своих птенцов?

Он искоса глянул на меня. Потом повернул голову так, чтобы я могла видеть его глаза, и четко уверенно ответил:

— Да, убивал.

Я могла бы сказать, что от этого признания мне стало страшно. Что меня напугало спокойствие, с которым он фактически признался в убийстве собственных детей. Но ничего этого не было. Я просто приняла к сведению, что он убийца не только людей, не только вампиров, но еще и своих вампиров. Не уверена, что проживи я столько, сколько и он, поступила бы по-другому. Ведь все совершают ошибки. Возможно, он уже превращал в вампира того, кто стал опасен или потерял всякие принципы, и тогда ему пришлось убить своего птенца. Поступила бы я иначе в таком случае? Не знаю, а значит и бояться этого не стоит.

— Мне теперь всегда придется спать в земле? — спросила я.

Амадей растерянно застыл. Видимо, не ожидал такого вопроса после своего откровенного признания.

— Тебя интересует это?

— Ну, я же девушка, — невинно пожала плечиками я.

Вампир рассмеялся. И, похоже, радостно, потому что его радость я ощутила как приятное тепло по коже. Я сумела его порадовать, что не могло не обрадовать меня.

— Нет, тебе не нужно спасть в земле, и в гробу тоже. Ты сможешь не спать очень долго. Теперь, когда ты возродилась, сон станет редким явлением. Он будет тебе нужен, но намного меньше, чем раньше. И да, ты сможешь спать в кровати, и на диване, и на полу.

Эта новость несколько обнадеживала.

— Люди думают, что вампиры не спят или спят, но только днем из-за того, что все мы очень разные в мелочах. Если без сна ты сможешь обойтись легко, то вот без крови — точно нет. Каждую ночь тебе нужна будет кровь и вода.

— Вода?

— Да, мы пьем воду, вино — любую жидкость, но вода нужна будет постоянно. Примерно два литра, не считая крови. Постарайся следить за этим очень внимательно.

— А кровь каких животных мне можно? — сразу решила уточнить я.

— Животных? — мне снова удалось его удивить. — Я, уже восхищаюсь твоим самоконтролем, но кровь животных тебе пока что недоступна, моя удивительная. Молодому птенцу нужна только человеческая кровь, кровь других вампиров или, — он выразительно посмотрел на глиняную бутыль, — кровь создателя!

У меня отвисла челюсть. В полном шоке я смотрела в уверенные глаза Амадея и не могла поверить. Потом перевела взгляд на бутыль, затем на свои руки с бокалом. Ужас! Я с трудом заставила себя поставить бокал с остатками крови на столик.

— Вы хотите сказать…

— Да! Аврора, это моя кровь. Я же сказал, что первая трапеза для любого вампира крайне важна. И это не метафора, и не традиция, а факт. Птенец должен напиться кровью своего создателя.

У меня затряслись руки. Вот почему ему было так плохо. Вот почему у него такой вид. Он еле дошел до кресла! Я еще раз посмотрела на бутыль, в ней было около трех литров.

— Я не буду это больше пить, — севшим голосом пробормотала я.

— Будешь! — уверенно ответил вампир. Он, не моргая, следил за моим лицом. — Иначе сильно ослабеешь. Потеряешь большую часть своих возможностей в будущем, если сейчас не выпьешь все, что для тебя приготовлено.

Я замотала головой.

— Я не буду пить вашу кровь!

— Ты ослабеешь! Не будет энергии, чтобы пробудить твой дар, если он у тебя есть. Тебя легко сможет убить любая серебряная пуля. Ты должна выпить, иначе очень скоро погибнешь.

— Мне плевать, — яростно зашептала я, — я не стану пить вашу кровь!