Шимпанзе горы Ассерик - [90]

Я не осмеливалась просто выпустить их на свободу. Мне хотелось, чтобы шимпанзе, поначалу разделенные сеткой, привыкли друг к другу, да и Юла с Камероном хоть немного адаптировались к новому месту. В тот вечер нам вновь понадобился прицеп, который соорудил Клод ровно год назад для перевозки Тины. Мы подтянули его к лендроверу и поставили так, чтобы Юла и Камерон могли войти в него, как только будет открыта решетка их клетки. Я думала, что за время путешествия обезьяны должны были возненавидеть лендровер и теперь охотно перейдут в более просторное помещение. Однако они вели себя настороженно и с подозрением отнеслись ко всему новому — в том числе и к прицепу. К тому же именно лендровер защитил их от нападок Уильяма, и они не хотели его покидать. Нам понадобилось около суток, чтобы убедить их. Когда же они наконец оказались внутри прицепа, мы перевезли его в тень и для страховки подложили под каждое колесо по большому камню.

Юлу и Камерона было теперь хорошо видно — вся верхняя часть прицепа состояла из стальной сетки с крупными ромбовидными ячеями, что значительно облегчало контакты между обезьянами. Юла и Уильям, казалось, вскоре подружились — в те минуты, когда Уильям переставал буйствовать, они с Юлой протягивали друг другу руки сквозь ячеи сетки, и пальцы их переплетались. Все дело портил Камерон, который толкал Уильяма, хватал его за шерсть и ввергал тем самым в еще большую ярость. Я боялась, как бы Уильям, пытаясь устрашить Камерона, не перевернул прицеп, ведь он употреблял все свои немалые силы, чтобы, подпрыгивая на крыше, посильнее раскачать его. Постепенно Уильям стал впадать в отчаяние, что никак не может добраться до Камерона и показать ему, кто здесь хозяин, а заодно и научить новичка хорошим манерам.

Чарлин, Найджел и я по очереди наблюдали за обезьянами и вели подробные записи. Уильям был настолько поглощен вновь прибывшими шимпанзе, что не обращал на Чарлин почти никакого внимания и своим поведением полностью усыпил нашу бдительность. Вместо того чтобы повсюду сопровождать Чарлин, мы с Найджелом спокойно занимались своими делами, а она самостоятельно передвигалась по территории лагеря.

Юла и Камерон находились в прицепе уже четыре дня. На пятый мы решили выпустить их, выбрав для этого знойные дневные часы, — быть может, в жару обезьяны будут менее активными и не смогут драться в полную силу. Утром, за несколько часов до освобождения Юлы и Камерона, Чарлин вышла из хижины, чтобы понаблюдать за действиями Уильяма, который находился на крыше прицепа и вел себя особенно агрессивно. Я в этот момент сидела на багажнике лендровера и тоже следила за Уильямом. Вдруг он спрыгнул с прицепа, схватил здоровенную бамбуковую палку и бросился к Чарлин. На бегу он выглядел огромным: вся шерсть на его теле встала дыбом, мощные плечи слегка сгорбились, губы плотно сжаты, а на лице появилось зловещее выражение. Едва заметным движением он выпустил палку из рук, она, превратившись в бесформенное пятно, просвистела мимо меня и с вибрирующим звуком врезалась в землю позади американки. «Уильям!» — только и успела крикнуть я. Но было уже поздно — Уильям бросился на Чарлин. Она издала леденящий душу вопль, когда шимпанзе со всего маху отбросил ее к стенке хижины. Выстрел стартового пистолета отрезвил Уильяма, и он, обогнув домик, кинулся в овраг. Чарлин стояла, привалившись к стене и ухватившись обеими руками за голову. Мы помогли ей войти внутрь. Лицо девушки было смертельно бледным, ее била дрожь. Я с трудом усадила ее на край кровати.

— Почему, ну почему он это сделал? — плача, спрашивала она. — За что он так ненавидит меня? Почему он напал на меня? Почему, Стелла? Что я ему сделала? О господи, что с моим лицом?

Кровь показалась между ее сжатыми пальцами, струйками потекла по тыльной стороне руки, закапала на плечо. Найджел уже хлопотал вокруг очага, торопясь согреть воды. Стараясь успокоить Чарлин, я говорила какие-то ласковые слова и тем временем осторожно отводила ее руки от головы. Из уха хлынула кровь, казавшаяся особенно яркой на фоне бледных щек. Чарлин посмотрела на свои руки, потом на меня, и глаза ее расширились от ужаса.

— О господи, что он наделал?

— Ничего особенного, Чарлин. Он тебя укусил, но не сильно. Из-за крови все выглядит гораздо страшнее, чем на самом деле. Держись! Когда вода согреется, я вымою тебе лицо, и ты сможешь посмотреть на себя в зеркало.

Оправившись от потрясения, Чарлин вновь обрела свою жизнерадостность. «Черт возьми, ну и здоровенный же он детина!» — медленно проговорила она и начала смеяться. Потом послушно легла на бок, а я стала смывать кровь с ее лица и наконец осмотрела ее раны. Позади уха виднелись несколько кровоподтеков и следы зубов, один из них — особенно глубокий, по-видимому от клыка. Однако кровь шла из ушной раковины; и я с ужасом увидела, что там не хватает кусочка величиной в полсантиметра. Стараясь говорить как можно спокойнее, я сообщила Чарлин, что она лишилась куска уха, и с удивлением услышала ее смех.

— Как ты думаешь, этот кусок все еще валяется на земле или он проглотил его? — спросила она.