Шимпанзе горы Ассерик - [26]

При спаривании Читаха и Тины Хэппи, Пух и Флинт нередко приходили в крайнее возбуждение и бросались к ним. Читах терпел их присутствие, но до определенного момента — если детеныши становились слишком назойливыми, он прогонял их. Энн тоже не осталась равнодушной к ухаживаниям Читаха: заметив, что Тина и Читах направились в укромное местечко, она прекращала свое бесконечное жевание и шла вслед за ними. Хотя она садилась на почтительном расстоянии и просто следила за действиями пары, ее всегда прогоняли. После того как у Тины исчезла розовая припухлость, отношения в группе наладились, но теперь все стали оказывать Читаху чуточку больше внимания, чем раньше.

Во время прогулок мы почти каждый день встречали гверец или верветок. Наше присутствие их не смущало, и они продолжали спокойно резвиться на соседних деревьях. Я хорошо помню, что раньше, когда в состав группы входили только Читах, Уильям и Энн, шимпанзе нередко кормились на одних деревьях с гверецами и не проявляли к ним никакого интереса: не преследовали, но и не пытались включать в свои игры. Только Энн, оказавшись слишком близко к гверецам, принималась иногда с силой стучать ногой по ветке.

Вернувшись из Англии, я отметила, что теперь погоня за гверецами стала самой излюбленной игрой шимпанзе. Гверец это, по-видимому, не очень волновало, и они подпускали шимпанзе на достаточно близкое расстояние, прежде чем скрыться в густой листве или совершить головокружительный прыжок на соседнее дерево.

Однажды утром мы, как обычно, отправились на прогулку. Тина, Читах и Альберт возглавляли шествие, Уильям и Хэппи шли следом, Флинт, Энн и Пух держались позади меня. Вдруг я увидела, как Тина бросилась вперед, в самую гущу кустарника, Читах и Альберт — за ней. Раздался шорох сухих листьев, и я подумала, что шимпанзе вспугнули стаю мангустов. Это как будто подтверждал и высокий пронзительный писк, донесшийся из кустов, и внезапный хор взволнованных криков, среди которых я различила голоса исчезнувшей троицы.

Уильям тоже устремился вперед, а следом за ним и остальные. Низко согнувшись, я с трудом пробралась через густые заросли к месту, как мне показалось, отчаянной потасовки: все истерически кричали и пытались схватить и даже укусить Тину за живот. Когда я подошла ближе, Тина подпрыгнула и, все еще крича, побежала к небольшому деревцу. Остальные шимпанзе, по-прежнему очень возбужденные, начали ухать и лаять с новой силой. Двое или трое принялись обнимать друг друга. Я никак не могла понять причины такого безумства, пока наконец не увидела в руках у Тины маленькую верветку, еще живую и пронзительно пищавшую. На одно мгновение я замерла от ужаса, потом бросилась к дереву, на котором сидела Тина. Шимпанзе вновь зашумели, и Читах стал карабкаться к Тине.

Дрожащим голосом я попросила Тину отдать обезьянку и протянула к ней руку. Громкие крики «ваа» достигли своего апогея. Было очевидно, что у шимпанзе самые угрожающие намерения относительно этой обезьянки, хотя я и не могла понять почему. Я не раз выращивала осиротевших верветок и знала, какие это милые и очаровательные создания. Мысль, что свора шимпанзе собирается причинить вред такому маленькому и безобидному существу, была для меня невыносима. Мне необходимо спасти этого детеныша. И я вновь приказала Тине отдать обезьянку и швырнула в нее веткой. Но Тина взобралась еще выше. Она была в крайнем возбуждении и, поднеся верветку ко рту, откусила ей ухо. Писк затих, и Тина начала поедать добычу.

Больше смотреть на это я не могла. Мне стало дурно, и я поплелась назад. Молодые шимпанзе потянулись за мной, но мне не хотелось иметь с ними ничего общего. Ведь даже Пух пытался схватить несчастную обезьянку. Когда он взял меня за руку, я с трудом удержалась, чтобы не убрать ее.

Я была потрясена и разгневана. «Что было бы с вами, — кричало все во мне, — если бы я вела себя, как вы, и откусывала бы вам головы, когда вас приносили в наш дом беспомощными малышами?» В крайнем огорчении я возвращалась в питомник. Уже на полпути меня догнали шимпанзе. Обернувшись, я увидела, как Тина доедает ногу своей жертвы, а остальные пристально следят за ней.

Добравшись до питомника, я осталась в хижине для отдыха, чтобы поразмыслить о происшедшем. Вскоре появилась Тина, но уже без верветки. Она уселась возле изгороди и принялась обыскивать Читаха. Наблюдая за ними в эту минуту, невозможно было представить, что всего полчаса назад их поведение было столь жестоким. Я всегда считала, что шимпанзе — вегетарианцы, поэтому сам факт убийства и поедания маленькой верветки казался мне диким и аномальным. Но, поразмыслив, я пришла к выводу, что если в поведении моих шимпанзе из-за жизни в неволе произошли какие-то сдвиги, то именно я должна помочь им преодолеть их.

Этот эпизод с поеданием мартышки приобрел совершенно иную окраску после моего разговора с Джен Моррисон. Как-то вечером она пришла в резерват и, услышав мой рассказ, не стала причитать: «Бедная обезьянка!», а отнеслась к нему с явным пониманием. Заметив мое удивление, она объяснила, что недавно прочла книгу «В тени человека», которую написала Джейн Гудолл, занимавшаяся изучением образа жизни и поведения диких шимпанзе в Танзании. Гудолл добилась того, что шимпанзе признали ее и позволили близко наблюдать за их жизнью. Одно из самых значительных ее открытий заключалось в том, что шимпанзе охотились на мелких млекопитающих и поедали их.