Шикарная женщина бьет тревогу - [20]

Не то чтобы пожилые синьоры не имели права претендовать на позднее счастье, но неужели он в свои шестьдесят два считал себя — для женщины, моложе его больше чем на двадцать лет, — «сильным медведем», способным на длительные эксперименты в горизонтальном положении? Да, мужское самомнение с годами не скрючивается, а наоборот, укрепляется!

Неужели Алекс действительно договорилась с трясущимся старцем? А если ее это не отпугнуло, захотела бы она встречаться с тем, кто садомазохистским играм предпочитает стихоплетство? Но что я в этом понимаю? Может, он с удовольствием сочиняет, зашнуровывая и завязывая узлы…

По крайней мере письмо он написал от руки.

Все остальные отклики были сплошь отпечатаны, от руки проставлен только номер шифра. Я пошла по следу.

— Да, да, да!

Вакханальное воодушевление Алекс.

Это происходило перед нашей обычной йогой по пятницам. Мы сидели, оставшись последними, в дамской раздевалке «Дворца йоги Алмаз Аотоса». Где-то там Свэми Детлеф звонил к началу занятий тибетским храмовым колокольчиком.

— Вот они! Те, с которыми я встречалась! Эти семь субчиков были у меня дома.

Боже, как я обожаю, когда снова и снова оказываюсь права! Из десяти писем, которые я оставила, семь были от серийных охотников: Фродо, Ларе, Лауренцио, Отто, Рональд, Зиги и Торбен.

Три прочих письма оказались безрезультатны. Одно было от женщины, которая жаждала «захватывающих вечеров с вязанием и обменом рецептами от главы семейства» — по всей вероятности она просто перепутала номера шифров. Два других исходили от клубов «Тем, кому за…», которые «собирают самых веселых холостяков со всего Штутгарта» и в которые я могу вступить за взнос в 50 евро и в кругу единомышленников вскоре найду партнера моей мечты [54].

— А тот пенсионер в обойму не входил?

— За кого ты меня держишь? — возмутилась Алекс.

— За женщину, предпочитающую нестандартную сексуальную практику. Возможно, в такой связи тоже можно получить что-то необычное.

— Ты совершенная дура! — Алекс сунула мне письма обратно. — Но, может, это восьмой? — продолжила она.

— Что? Какой еще восьмой?

— Ну, тот субъект, которого нет среди этих писем. Его звали Аззо. Он из Южного Тироля. Мы встретились у «фуд-стейшн» его брата, до того как пошли ко мне.

— Привет! А чего же ты вешала мне лапшу на уши, что, кроме номера мобильников, ничего о парнях не знаешь?

Вопрос о том, как тиролец с юга смог завести в Штутгарте закусочную, я оставила при себе.

— Ах, нет. Если подумать… тот Аззо не мог быть шантажистом. Точно не он. Такой симпатичный парень. Бородач. Может, чуток скучный. И скромный. Совсем не мой тип. Но милый. И он не стал бы меня представлять своему брату, если бы собирался шантажировать.

Я разозлилась. И выпустила пар на Алекс:

— А может, это был вовсе и не брат, а его сообщник!

— Думаешь?

Нет, эта глупая баба клевала буквально на все. Как с такими мозгами было возможно устроиться в фирму с филиалом в Токио да еще с шестизначным годовым окладом?

— Да нет, не думаю. Определенно этот Аззо вполне безобиден. Гении преступного мира не бывают родом из Южного Тироля, это подтверждено статистикой. Так что это кто-то из моих семерых. — Я разложила письма на своих пышных ляжках.

— Ты все еще хочешь мне помочь или уже нет? — жалобно, как-то по-детски спросила Алекс.

— Ну конечно! — с энтузиазмом воскликнула я и подняла согнутую в локте и со сжатым кулаком правую руку. — Сигнал к охоте дан. Ату-ату-ату!

— Тишина в раздевалке! — выдал Свэми.

8

РОНАЛЬД

«Дорогая соискательница, Ваше объявление под шифром номер … возбудило мой интерес.

Меня зовут Рональд, мне 33 года, проживаю в Штутгарте, у меня карие глаза и каштановые волосы.

Обладаю душевной и духовной деликатностью, чувствителен, толерантен и эстетически одарен.

По профессии строитель мостов.

Для меня было бы большим удовольствием услышать Ваш голос по телефону».

Ранним утром в субботу, проглотив мюсли, я принялась за дело. Поразмыслив, как лучше начать — по алфавиту или какой другой системе, — я в конце концов просто сунула руку в пакет и достала первое попавшееся письмо.

Рональд. Своей фотки он не приложил, зато в изобилии были представлены снимки мостов, которые, надо полагать, он строил. От Верхней Баварии до Южной Швеции, как я выяснила по наклейкам на обороте.

Стиль показался мне несколько выспренним для тридцатитрехлетнего мужчины, но речь здесь шла не о моих предпочтениях, а о торжестве справедливости и правого дела.

Так что я ему позвонила и спонтанно договорилась о встрече на сегодняшний обеденный перерыв.

Кафе «Кёнигсбау» на Шлоссплатц — вполне респектабельное заведение.

Надо вскарабкаться по крутой лестнице на второй этаж, пробиться через толпу бабушек к застекленному фасаду, а потом — если повезет — наслаждаться прекрасным видом на площадь и фланирующих там горожан.

Кухня здесь изысканна, обстановка солидна, наслаждение в известной степени запрограммировано. И никаких знакомых! Местные не посещают это кафе — так что я могла быть уверена, что меня никто не опознает и не донесет Урсу.

Я влетела в кафе около двух. Здесь было битком набито, наблюдались даже несколько мужчин. Большинство в сопровождении дам, лишь трое, тут и там разбросанные по залу, сидели в одиночестве за столиками на двоих.