Шифропанки: свобода и будущее Интернета - [28]

ДЖУЛИАН: Рынок нуждается в регуляции, чтобы быть свободным.

ЖЕРЕМИ: Разумеется, необходимо воевать с монополиями, для чего нужна власть бо́льшая, нежели власть корпораций, тогда можно наказывать их за плохое поведение, – но я хочу сказать, что политика обязана приспосабливаться к обществу, а не наоборот. С этими войнами за копирайт складывается впечатление, что законодатель хочет заставить все общество измениться в соответствии с рамками, заданными Голливудом, и говорит: «То, что вы делаете в области культуры с вашей новой технологией, аморально, и если вы не прекратите, мы примем законы, которые вынудят вас перестать делать то, что вы считаете правильным». Так хорошая политика не функционирует. Хорошая политика смотрит на мир и приспосабливается к нему, чтобы исправлять неправильное и развивать правильное. Я убежден: если позволить сильнейшим игрокам на рынке формировать политику, мир пойдет совсем другим путем.

ЭНДИ: Я всего лишь стараюсь подвести беседу к позитивному определению хорошей политики. Твоя формулировка на этом этапе, мне кажется, сложновата. Я попытаюсь ее чуть-чуть упростить. Был такой Хейнц фон Фёрстер – крестный отец кибернетики, – когда-то он создал свод правил, одно из них гласит: «Всегда поступай так, чтобы вариантов выбора стало больше» [102] . Это относится к политике, технологии, к чему угодно – всегда делай то, что расширяет, а не сужает твои возможности.

ДЖУЛИАН: К шахматной стратегии это правило относится тоже.

ЭНДИ: Кто-то говорил, что усиление конфиденциальности денежных транзакций чревато негативными последствиями, и тут нужно подумать вот о чем: нынешняя финансовая система живет по особой логике; вопрос в том, как не дать этой системе захватить другие сферы. Ведь она обладает способностью – в отличие от сектора коммуникации – воздействовать на варианты выбора в других сферах и жестко эти варианты ограничивать. Если вы наймете киллера или купите оружие и ввяжетесь в войну с другими странами, вы сузите спектр возможностей других людей жить и действовать. Чем больше денег я вложу в коммуникацию, тем больше вариантов получат другие. Чем больше я продам оружия…

ДЖЕЙКОБ: Нет… чем больше у тебя возможностей следить за кем-то, тем бо́льшим контролем ты обладаешь.

ЭНДИ: И это еще один прекрасный довод в пользу ограничения рынка вооружений, включая телекоммуникационные технологии слежения.

ДЖЕЙКОБ: Понятно, ты хочешь ограничить меня в плане продажи таких технологий – и как ты этого добьешься? Как ты ограничишь мои возможности перераспределять доходы, в том числе через коммуникационные сети? США во время кризиса дотировали корпорации, что оскорбляло множество людей по самым разным причинам, и одна из них заключалась в том, что дотации доказали: богатство – это лишь цепочка битов в компьютерной системе. Более эффективные попрошайки сумели заполучить много битов и оказались на высоте. Тут возникает вопрос: чем ценна система, если ты можешь обвести ее вокруг пальца и получить больше всех битов? А остальных, борющихся за право претендовать на помощь, не признают годными даже на то, чтобы манипулировать их битами [103] .

ЭНДИ: То есть ты считаешь, что нам нужна совершенно другая экономическая система? Ведь сегодня ценность не связана с экономической стоимостью.

ДЖЕЙКОБ: Нет, я считаю, что экономическая стоимость объективна.

ЭНДИ: Ты можешь делать плохие вещи и зарабатывать на этом деньги – и делать хорошие вещи, не получая ни цента.

ДЖЕЙКОБ: Нет, я имел в виду, что экономика неотделима от коммуникации. Я не говорю о том, нужна ли нам другая экономическая система. Я не экономист. Я только хочу сказать, что у коммуникационных систем и у свободы коммуникации есть своя ценность, как есть ценность у свободы бартерного обмена – я обладаю правом дать вам что-то взамен вашего труда, и точно так же у меня есть право объяснить вам свою идею, а у вас есть право сказать, что вы о ней думаете. Мы не можем утверждать, что экономическая система существует в вакууме. Коммуникационная система связана с экономикой напрямую, то и другое – часть общества.

Если использовать упрощенное определение и говорить о трех свободах, которые упомянул Джулиан, экономическая свобода очевидным образом оказывается связана со свободой передвижения – вы даже не можете купить билет на самолет, не заплатив за него отслеживаемой валютой, иначе сигнал о вас поступит куда надо. Если прийти в аэропорт и попытаться купить билет на этот же день за наличку, сигнал поступит куда надо.

А это значит, что вас будут дополнительно обыскивать, что вы не сможете лететь без удостоверяющего личность документа, а если вам сильно не повезло и вы заплатили за билет кредитной картой, куда надо пойдет вся информация о вас – от IP-адреса до вашего браузера. По закону о свободе информации я получил сведения о себе у иммиграционной и таможенной полиции, чтобы в будущем сравнить их с более поздними данными. Так вот, в моем досье есть имя Роджера Динглдина, купившего мне билет на самолет в качестве платы за какую-то работу, номер его кредитки, адрес дома, где Роджер находился, когда совершал покупку, название браузера и вся информация о самом билете.