Шифр Александра - [91]

Она повернулась и подошла к Драгумису. Старик побледнел и словно прирос к месту.

— Скажите своим людям, чтобы оставались на месте.

Драгумис молчал. Елена приставила пистолет к его лбу.

Старик задрожал, и это доставило ей огромное удовольствие. Но уже в следующее мгновение она поняла, что дрожит он не от страха, а от злости.

— Я не убивал Павла.

— Его убил ты.

Старик покачал головой.

— Даю слово. Та авария была несчастным случаем.

— Нет! — отрезала она. — Можешь мне поверить, никакого несчастного случая не было. Я знаю все. Знаю, что ты заплатил какой-то шлюхе, чтобы она соблазнила Павла. Знаю, что ты снял их вместе, а потом показал ему запись. Знаю, что ты угрожал прислать ее мне, если он не остановит расследование.

— Тогда ты знаешь и то, что мне не нужна была его смерть.

Слезы потекли по щекам, но она не стала их вытирать.

— Неужели ты и впрямь верил, что можешь контролировать Павла? У тебя не было ни единого шанса. Никто не мог контролировать его. Ни ты. Ни я. Никто. Он пришел ко мне и во всем признался. Вот почему я знаю, кто виноват в его смерти.

На виске Драгумиса дрогнула жилка.

— Даю тебе слово. Клянусь Македонией. Телом Александра. Памятью жены. Я не отдавал приказа убить Павла.

Елена покачала головой:

— Нет, приказал не ты. Приказала я. Это я убила его из-за твоей проклятой записи. — Она улыбнулась, заметив, как изменилось лицо Драгумиса — он посмотрел на нее по-другому, наверное, лишь теперь осознав неизбежность своего конца. И, убедившись, что он все понял, Елена выстрелила ему в лоб. Осколки костей вперемешку с кусочками мозга и кровью разлетелись по песку, как брошенная сеятелем пригоршня зерна. В следующее мгновение Елена сунула еще горячее дуло пистолета в рот, закрыла глаза, прошептала мысленно имя любимого и спустила курок в последний раз.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

1

Николай Драгумис вздрогнул и зажмурился за долю секунды до того, как Елена выстрелила сначала в его отца, а потом пустила пулю себе в рот. Когда он открыл глаза, отец лежал на боку, откинув руку и подогнув ноги, отчего они напоминали две части свастики. Сознание отказывалось воспринимать случившееся, а потому Николай просто стоял и смотрел. Произошедшее не укладывалось в голове — невероятно, чтобы такого человека, как его отец, можно было убить вот так, запросто, всего лишь нажав на спусковой крючок. Перешагнув через неподвижное тело Елены, Николай в нерешительности остановился, словно ожидая, что отец пошевельнется, поднимется, отряхнется и скажет, что делать дальше.

Кто-то тронул его за локоть. Он вздрогнул и повернулся. Перед ним стоял Леонид. Губы его шевелились, но смысл слов ускользал. Николай снова посмотрел на отца. Мысли понемногу обретали четкость, выстраивались. Отец умер. Все люди смертны. Они умирают, но их дело живет. Начатое должен завершить он. Мысль придала сил. Николай снова огляделся. Солнце уже взошло над горизонтом. Вход в гробницу исчез под кучей песка. Люди смотрели на Николая. Они ждали…

— Выкопайте яму. Елену и Косту похороним здесь. — Голос прозвучал спокойно и властно, что удивило его самого. А почему должно быть иначе? Отец считал себя реинкарнацией Филиппа Второго, отца Александра Великого. В таком случае кто он?

— А ваш отец? — нахмурился Леонид.

— Неужели ты думаешь, что я оставлю его здесь? — резко бросил Николай. — Заберем с собой. Похороним с честью. Как и подобает.

— Что делать с теми двумя? — Леонид кивнул в сторону Гейл и Нокса, стоявших у внедорожника под присмотром Бастиана.

Злость еще кипела, и ей требовался выход. Николай наклонился. Подобрал пистолет. Проверил обойму. И направился к машине.

— Давай сюда Нокса, — приказал он Бастиану.

Телохранитель вытащил англичанина за руку и швырнул на песок. Николай прицелился ему в грудь. Француженка закричала, моля о пощаде. Бастиан ударил ее в висок, и она как сноп свалилась на сиденье. Николай посмотрел на пленника.

— Тебя предупреждали, так что все по-честному.

— Твой отец обещал отпустить нас, если мы поможем найти Александра.

— Моего отца больше нет.

— Да, но он…

Договорить англичанин не успел — Бастиан врезал ему прикладом по затылку, и Нокс рухнул лицом вниз.

— Спасибо. — Николай улыбнулся и прицелился в голову. Палец лег на спусковой крючок.

2

Мохаммед сдвинул стальной «браслет» и потер запястье. Он не знал мужчину, которого собирался расстрелять Николай, но узнал женщину. Ее звали Гейл, и она всегда была добра с ним на раскопе, справлялась о здоровье Лайлы и желала ей выздоровления. И вот теперь он невольно мог стать соучастником ее убийства.

Еще совсем недавно Мохаммед думал, что готов заплатить за жизнь дочери любую цену. Теперь он понял, что ошибался.

Высвободить руку из «браслета» Мохаммед не мог, как не мог и сломать руль. Но ключ от наручников висел на поясе Косты. Какой-никакой, а все-таки шанс. Мохаммед включил зажигание, дал газ и рванул вперед. Внезапный маневр застиг греков врасплох. Николай, обернувшись на шум, дважды выстрелил в него, но Мохаммед поднял ковш, и пули с визгом отскочили. В следующее мгновение Драгумис-младший уже отпрыгнул в сторону и покатился по песку, спасаясь от страшных зубьев. По кабине защелкали пули. Мохаммед пригнулся, ловко поддел ковшом тело Косты и устремился вниз по склону. Греки бросились в погоню — кто бегом, кто на внедорожнике. Машина подпрыгивала и тряслась, и мертвец в ковше подпрыгивал и трясся вместе с ней, но, к счастью, не выпадал. Съехав с холма, Мохаммед остановился, сбросил «груз» на землю и, остановившись рядом, попытался дотянуться до мертвеца. Не получилось. Со второй попытки он достиг лишь того, что дотронулся до тела кончиками пальцев. Греки приближались, сыпля проклятиями и пулями. Изловчившись, Мохаммед подцепил голову Косты правой ногой, приподнял и ухватился за волосы. Подтащив покойника и держа тело на весу, добрался до пояса, нашел цепочку, кольцо. Ключей было четыре. Два — с эмблемой «БМВ». Еще два поменьше и непомеченные. Первый не подошел. Мохаммед вставил в замок второй, но тут за ухом что-то взорвалось, и мир провалился в темноту.