Шифр Александра - [85]

— Нет. — Гейл покачала головой. — Этого не может быть. — Но по спине уже побежали мурашки.

Нокс, должно быть, увидел что-то в ее глазах.

— Что? О чем ты подумала?

— Не знаю. Просто мне показалось странным, что Келоним похоронил щитоносцев в Царском квартале. Это ведь почти под носом у Птолемея. Пойти на такое равносильно самоубийству.

— Если только…

— Келоним написал, что дал обет объединить всех своих товарищей в смерти, потому что они были неразлучны при жизни. Если ты прав, если Акила действительно похоронили как Александра, то некрополь — самое близкое к нему место. Келоним попытался свести их как можно ближе.

Нокс вдавил в пол педаль газа. Джип с ревом несся через пески.

2

Стоя чуть в стороне, Елена с замиранием сердца наблюдала, как Мохаммед очищает от песка мраморную плиту, как просовывает зубья ковша между мрамором и перемычкой, как сдвигает ее… Перемычка упала, и сердце профессионала привычно дрогнуло, возмущенное столь дерзким вандализмом, но песок был мягкий, и притолока, к счастью, не разбилась. Огонь вендетты не погас, но Елене не меньше, чем всем остальным, хотелось увидеть, что там, внутри. Странное совпадение — ее профессиональная карьера достигла кульминации именно тогда, когда жизнь подошла к краю.

Все, у кого были фонарики, включили их и светили в открывшийся черный зев. Засыпанные песком ступени вели в грубо вырубленный в скале коридор, достаточно высокий и широкий, чтобы два человека могли стоять в нем плечом к плечу. Оба Драгумиса шли впереди. Елена поспешила за ними. Через пятьдесят шагов коридор расширился, превратившись в просторный, хотя и довольно мрачный зал. Лучи фонариков живо забегали по стенам, но взрыва восторга не последовало — помещение было пустым, если не считать пыли и мусора: разбитая чаша для питья, глиняная амфора, рукоять кинжала, кости и перья какой-то птички, оказавшейся в заточении много веков назад. И только стены предлагали кое-что, отчасти удовлетворявшее их любопытство: вырезанные в песчанике рельефные сценки из жизни Александра, дополненные подлинными артефактами.

Первая скульптурная композиция, слева от входа, изображала малыша Александра, душащего руками двух змей — явное подражание Гераклу. Во втором эпизоде он выводил из тени своего любимца Буцефала. Третья сцена показывала его в группе молодых людей, окруживших старика, вероятно, Аристотеля, держащего в руках пергаментный свиток, истлевшие фрагменты которого лежали на полу. Взгляд Елены побежал дальше. Вот Александр верхом на коне ведет своих воинов в сражение. Вот он пронзает копьем грудь персидского солдата с бронзовым топором. А вот и сценка со знаменитым гордиевым узлом. Легенда гласила, что тот, кто сумеет развязать его, получит власть над всей Азией. Узел не поддался, и Александр решил проблему с присущей ему решительностью и прямотой — разрубил веревку. Сама веревка была представлена гнутым стволом дерева, один край которого охватывал петлей металлическое ярмо колесницы, а другой был вбит в каменную стену. Глаза остановились на эпизоде с сиванским Оракулом: верховный жрец утверждает божественное происхождение Александра. Картины на этом не заканчивались, они шли дальше, иллюстрируя победы, неудачи и, наконец, смерть. На последнем барельефе душа героя восходила на гору, дабы воссоединиться с другими богами, принимавшими Александра как равного.

Лучи перебегали от скульптуры к скульптуре, создавая тени, которые вытягивались, плясали и прятались, словно некие мистические существа, ожившие после длившегося двадцать три столетия забвения. Тишина стояла полная. Никто не смел обронить и слова. Находка, что и говорить, замечательная, но те, кто пришел сюда, ожидали другого. Большего. Либо щитоносцы так и не доставили тело Александра по назначению, либо кто-то побывал здесь раньше.

— Невероятно, — пробормотал, сжимая кулаки, Николай. — Что за чертовщина! Вся работа насмарку! Все впустую! — Зарычав от злости, он пнул стену и отвернулся.

Между тем Елена, не обращая внимания на закипающие вокруг страсти, опустилась на корточки возле сцены с изображением восходящей на гору души Александра.

— Здесь надпись, — сказала она, обращаясь к Драгумису-старшему.

— Что там?

Елена стерла пыль и подняла фонарик.

— В сокрытые небеса вознесись, Александр, — перевела она вслух, — пока народ твой будет здесь скорбеть.

— А здесь еще одна, — подал голос Коста, указывая на барельеф с душащим змей младенцем.

Эту надпись старик перевел сам.

— Силы своей, Александр, ты не ведаешь. Не знаешь, кто ты есть и что. — Он с сомнением посмотрел на Елену. — Тебе это что-нибудь говорит?

— Строка из «Илиады», если не ошибаюсь.

Драгумис кивнул:

— Они обе из «Илиады». Но что они означают?

Елена перешла к третьему сюжету, сцене жестокой битвы.

— Ударил щит о щит, копье сошлось с копьем. Ужасный шум пронесся над землей, окрасившейся в красное от крови.

Драгумис и Коста уже рассматривали надпись под картиной с гордиевым узлом.

— Кто узел сей развяжет, быть тому всей Азии Владыкой.

— Не говори о бегстве или страхе, — прочитала Елена, — не ведомы они мне.

Двигаясь по периметру, они прочитали все надписи и посмотрели друг на друга.