Шифр Александра - [12]

— Что такое? — недовольно осведомился Хасан.

— Извините, — бросил не оглядываясь Нокс. — Ошибся.

— Вернись! — раздраженно потребовал Хасан. — Да, ты. Дружок Макса. Я с тобой говорю. Подойди сюда.

Нокс неохотно повернулся и, покорно опустив глаза, подошел к Хасану. Тот даже не потрудился закрыть за собой дверь, и Нокс увидел лежащую на кровати Фиону. Девушка прикрывала рукой обнаженную грудь и пыталась подтянуть брючки. Под правым глазом — ссадина, нижняя губа разбита в кровь. Разорванная белая футболка валялась на полу.

— Ну? Что тебе надо?

Нокс посмотрел на Фиону. Она едва заметно покачала головой, показывая, что справится сама, что ему не следует вмешиваться. Жест получился какой-то отчаянный и почти детский, и с Ноксом случилось что-то неожиданное. Злость, раздражение, гнев — все, что накапливалось в душе, вдруг прорвалось наружу. От удара баллоном в солнечное сплетение Хасан согнулся и тут же получил в челюсть. Египтянин пошатнулся. Едва начав, Нокс уже не мог остановиться. Он бил и бил, пока Хасан не свалился, и остановился, только когда Фиона схватила его за руку.

Хасан лежал на полу с разбитым лицом и залитой кровью грудью и выглядел настолько плохо, что Нокс облегченно вздохнул, нащупав у него на горле пульс.

— Быстрее, уходим, — поторопила его девушка, оттаскивая от египтянина. — Остальные возвращаются.

Они выбежали из каюты. Макс и Нессим уже плыли к боту и, увидев инструктора, что-то закричали. Нокс взбежал на мостик. Рванул провода, идущие к радио и зажиганию. Ключи лежали в пластмассовом ящичке на полу. Он прихватил всю связку. Катер покачивался за кормой. Нокс спустился по трапу, подтянул катер за канат, помог Фионе перебраться на нос, спрыгнул за ней, развязал буксирный канат, шлепнулся на сиденье и вставил ключ зажигания в тот самый момент, когда Макс и Нессим добрались до катера и попытались подняться на борт. Он дал газу и резко положил катер на левый борт. Макс отвалился, но Нессим удержался и, подтянувшись, вскарабкался на борт. Крепкий, тренированный да еще вдобавок злой как черт, бывший десантник мог стать опасным противником, но ему мешали водолазный костюм и снаряжение. Еще один крутой вираж, и Нессим, не удержав равновесия, полетел в воду.

Нокс выровнял катер и взял курс на Шарм-эль-Шейх. Ему все еще плохо верилось в случившееся. Надо же, он-таки решился. Теперь самое важное — добраться до джипа раньше, чем Хасан или Нессим успеют выйти на связь со своими людьми на берегу. Если схватят… Перспектива выглядела настолько непривлекательной, что Дэниела едва не стошнило. Уматывать надо сегодня же. Он обернулся — Фиона сидела на скамеечке опустив голову, кутаясь в накинутое на плечи голубое полотенце. Ее колотила дрожь. И с чего только ему вздумалось, что она похожа на Би? Злясь на себя за несдержанность, он шлепнул ладонью по панели. Если Нокс и ненавидел что-то, то это память. Работаешь, пашешь, строишь себе новую жизнь на новом месте — без друзей, без прошлого, без семьи, без всего того, что не дает свободы маневра, — и думаешь, что все в порядке. Оказывается, нет. Память все равно с тобой, от нее не отделаешься, и в один прекрасный момент она ломает все, что ты построил.

2

Ибрагим Беюми проводил посетителя до порога, поблагодарил, попрощался и, выйдя на улицу, проводил взглядом, пока тот не исчез за углом. Конечно, он мог бы проследить за Мохаммедом и выяснить, где находится строительный участок. Но бедняга-строитель растрогал его своим рассказом и еще тем, что так отчаянно вверил ему свою судьбу. Ибрагим всегда старался отвечать на доверие доверием. К тому же посетитель оставил свой номер телефона на случай новостей, так что найти его при необходимости будет нетрудно.

Маха, его помощница и секретарша, начала было вставать, когда шеф вернулся, но он остановил ее движением руки и, подойдя ближе, задумчиво окинул взглядом большую настенную карту Александрии с отмеченными на ней историческими объектами, включая Колонну Помпея, Рас эль-Тин, Латинские кладбища, римский театр, форт Кайт-Бей. Как обычно в таких случаях, к гордости за любимый город примешивалась грусть. Зная их истинную цену, рекламируя их изо всех своих сил, он понимал, что ни один из сохранившихся объектов недотягивает до высшего уровня египетских древностей. Александрия не могла похвастать пирамидами, Карнаком, Абу Симбелом или Долиной Царей. Однако же две тысячи лет назад ее сооружения вызывали восторг и изумление. Фаросский маяк считался одним из Семи чудес света. Музейон стоял впереди всего мира в науке и культуре. Храм Сераписа приводил в восторг и трепет своим великолепием и летающими статуями. Дворцы Клеопатры дышали небывалой чувственностью. Но самой главной жемчужиной, самым большим сокровищем города была гробница его основателя, самого Александра Великого. Даже если бы сохранилась она одна, Александрия уверенно конкурировала бы с Луксором, Гизой и Асуаном. Но нет, время не пощадило ничего.

— Этот человек…

— Да?

— Говорит, что нашел некрополь.

Маха оглянулась:

— Сказал где?

— Где-то в Царском квартале.

Ибрагим очертил пальцем приблизительную территорию. Даже определить примерные границы старого города представлялось невозможным, что уж говорить об улицах и отдельных зданиях. И все дело в особенностях расположения Александрии. Средиземное море с севера, озеро Мариутс юга и запада, болотистая дельта Нила с востока — расти городу просто некуда. Когда возникала необходимость в строительстве нового здания, приходилось сносить старое. Форт Кайт-Бей был возведен на руинах Фаросского маяка. А каменные блоки дворцов Птолемеев шли на постройку римских храмов, христианских церквей и мусульманских мечетей, отражая смену эпох.