— Клянусь, что я и сам не знаю и не узнаю самого себя, — ответил министр полиции. — Однако мне нравится ставить в трудное положение некоторых молодых людей, приводить в замешательство их умы; и они всегда выходят из таких положений с честью. Не знаю, что с вами станет, однако вы сами увидите, что однажды будете благодарить меня с большим основанием, чем сегодня.
— Господин Фуше, — поклонился министру Сент-Эрмин, — с сегодняшнего дня вы можете располагать всем, что у меня есть, в том числе и моей жизнью.
— В день, когда поступите на службу, не забудьте сообщить мне название корабля, номер, который выпадет вам в корабельном экипаже, и псевдоним, под которым вы будете служить. Вы ведь сказали мне, если не ошибаюсь, что рассчитываете служить под другим именем.
— Да. Имя де Сент-Эрмин отныне умерло.
— Для всех?
— Для всех, и особенно для той, которая должна была его носить.
— До тех пор пока оно не возродится в имени командующего или генерала, не так ли?
— Надеюсь, что до тех пор особа, на которую вы намекаете, устроит свое счастье и забудет обо мне.
— И все же, если она спросит меня, министра полиции, который по долгу службы обязан все знать, как вы умерли, что мне ответить ей?
— Ответьте, что я умер, сохраняя к ней все мое почтение и всю силу моей любви.
— Вы свободны, — произнес Фуше, распахивая обе створки двери. Жандармы расступились.
Граф де Сент-Эрмин откланялся и вышел.
