Шевалье де Мезон-Руж - [75]

И я поручился за тебя.

— Перед кем?

— Перед Сантерром. И он знает, что именно ты возглавишь эту операцию.

— Как это я?

«Ты уверен, что арестуешь виновных? — спросил меня Сантерр.

— Да, — ответил я, — но если Морис будет в этом участвовать.

— Ты уверен в Морисе? С некоторых пор он стал умеренным.

— Те, кто это говорят — ошибаются. Морис не более умеренный, чем я.

— Ты можешь поручиться за него?

— Как за самого себя, — сказал я Сантерру».

Потом я направился к тебе, но не застал дома. Я пошел этой дорогой потому, что всегда хожу здесь. А также знаю, что ты тоже предпочитаешь ее. И вот мы встретились. Итак, вперед!

Победа, напевая,

нам дорогу открывает…

— Дорогой Лорэн, мне очень жаль, но у меня нет ни малейшего желания участвовать в этом деле. Скажешь, что не нашел меня.

— Но это невозможно! Тебя видел весь отряд.

— Ладно. Скажешь, что встретил меня, но я отказался идти с вами.

— Тем более невозможно.

— Почему же?

— Потому что в этом случае ты будешь уже не умеренным, а подозрительным. Знаешь, что делают с подозрительными: их ведут на площадь Революции, предлагают отдать честь статуе Свободы. Только вместо того, чтобы салютовать шляпой, они салютуют головой.

— Ну что ж, Лорэн, будь что будет. Тебе, наверное, кажется, что я говорю странные вещи?

Вытаращив глаза, Лорэн смотрел на Мориса.

— Да, — продолжил Морис, — жизнь внушает мне отвращение…

Лорэн расхохотался.

— Итак, — сказал он, — мы поссорились с нашей возлюбленной, поэтому у нас в голове грустные мысли. Ну-ка, прекрасный Амадис[56], давай опять станем мужчиной и гражданином. Я вот, наоборот, когда ссорюсь с Артемизой, становлюсь таким ярым патриотом! Кстати, Её Божество, богиня Разума, передает тебе миллион приветов.

— Поблагодари ее от моего имени. Прощай, Лорэн.

— Как это «прощай»?

— А так, я ухожу.

— Куда?

— Да к себе, черт тебя побери!

— Ты губишь себя, Морис.

— Плевать.

— Морис, одумайся. Друг мой, подумай.

— Уже подумал.

— Я ведь не все сказал.

— И что еще?

— Я не рассказал всего, что говорил мне Сантерр.

— И что же он еще говорил?

— Когда я сказал ему, что именно ты возглавишь эту операцию, он посоветовал мне: «Будь осторожен».

— С кем?

— С Морисом.

— Со мной?

— Да. Он сказал: «Морис очень часто бывает в этом квартале».

— В каком?

— В котором живет Мезон-Руж.

— Как! — воскликнул Морис. — Так он прячется там?

— По крайней мере, есть такое предположение, потому что именно там живет его возможный соучастник, покупатель дома на улице Кордери.

— В предместье Виктор? — спросил Морис.

— Да, именно в предместье Виктор.

— И где?

— На старинной улочке Сен-Жак.

— Боже мой! — поднося руку к глазам, словно ослепленный молнией, прошептал Морис.

Через мгновение, как будто ему хватило этого мгновения, он взял себя в руки.

— Кто он? — спросил Морис.

— Владелец кожевенных мастерских.

— Имя?

— Дискмер.

— Ты прав, Лорэн, — сказал Морис, усилием воли скрывая волнение. — Я иду с вами.

— И правильно делаешь. Ты вооружен?

— Сабля как всегда при мне.

— Возьми еще пару пистолетов.

— А ты?

— У меня карабин.

— Ружья на плечо! Вперед, марш!

И патрульный отряд направился дальше. Морис был рядом с Лорэном, а впереди шел какой-то человек, одетый во все серое. Это был представитель полиции.

Время от времени на перекрестках или у домов появлялась какая-то тень, которая обменивалась паролем с человеком в сером. Это были агенты.

Когда отряд прибыл на старинную улочку Сен-Жак, человек в сером не колебался. Он здесь прекрасно ориентировался и сразу устремился вперед.

Перед воротами в сад, через которые однажды внесли Мориса, связанного по рукам и ногам, он остановился.

— Это здесь, — сказал представитель полиции.

— Что здесь? — спросил Лорэн.

— Именно здесь мы и схватим двух главарей.

Морис прислонился к стене. Ему казалось, что еще мгновение и он упадет в обморок.

— А теперь, — добавил человек в сером, — давайте посмотрим. Здесь три входа: главный, тот, у которого мы стоим сейчас, и вход в павильон. Вместе с шестью-восемью гвардейцами я войду через главный вход. Вы же наблюдайте за этим — оставим здесь четверых или пятерых, а трех самых надежных поставьте у входа в павильон.

— А я, — сказал Морис, — перелезу через стену и займу место в саду.

— Прекрасно, — сказал Лорэн. — Ты сможешь открыть нам ворота изнутри.

— Охотно, — заметил Морис, — но, чтобы все не испортить, не входите, пока я не позову вас. Из сада я увижу все, что будет происходить в доме.

— Ты никак знаешь этот дом? — поинтересовался Лорэн.

— Было время, когда я собирался купить его.

Лорэн расставил гвардейцев у ограды и в нишах дверей. А полицейский с восемью-десятью гвардейцами направился перекрывать главный вход.

Через минуту звуки шагов растворились в пустынной темноте, не привлекая ни малейшего внимания.

Часовые заняли отведенные им места и изо всех сил старались слиться с тем, что их окружало. Все делалось тихо, можно было поклясться, что на старинной улочке Сен-Жак не происходит ничего необычного.

Морис полез на стену.

— Подожди, — остановил его Лорэн.

— Что еще?

— А пароль?

— Да, верно.

— «Гвоздика и подземный ход». Арестовывать всех, кто не будет знать этих слов, пропускать всех, кто их произнесет. Вот так.