Шевалье де Мезон-Руж - [106]

— Сейчас я постучу в дверь, Жильбер мне откроет. Вот этим кинжалом, — Диксмер расстегнул свою одежду и показал, наполовину вытащив из ножен кинжал с двумя лезвиями, — этим кинжалом я убью его.

Женевьева невольно вздрогнула.

Диксмер сделал знак рукой, приказывая ей сосредоточиться.

— В тот момент, когда я нанесу удар, — наставлял он, — вы броситесь во вторую комнату, туда, где находится королева. Там нет двери, вы это знаете, есть только ширма. Вы поменяетесь с королевой одеждой, а я тем временем убью второго охранника. Затем я возьму королеву под руку и выйду с ней из камеры.

— Очень хорошо, — холодно произнесла Женевьева.

— Вы понимаете? — продолжал Диксмер. — Каждый вечер вас видят здесь в этом черном пальто, скрывающем ваше лицо. Наденьте это пальто на Ее Величество и сделайте все точно так, как вы это делаете каждый раз сами.

— Я сделаю все так, как вы говорите, сударь.

— Теперь мне остается только простить вас и поблагодарить, сударыня, — произнес Диксмер.

Женевьева кивнула головой и холодно улыбнулась.

— Мне не нужны ни ваше прощение, ни ваша благодарность, сударь, — сказала она, протянув руку. — То, что я делаю, а точнее, собираюсь сделать, сглаживает преступление, совершенное, мною по слабости. И не одна я виновна в нем. Вспомните свое поведение, сударь. Вы ведь почти вынудили меня совершить это преступление. Вы прямо-таки толкали меня к нему. Таким образом, вы — подстрекатель, судья и мститель сразу. Это я должна простить вам мою смерть и я вам ее прощаю. Это я должна, сударь, поблагодарить вас за то, что вы лишаете меня жизни. Потому что жизнь стала для меня невыносимой в разлуке с единственным человеком, которого я люблю, а вы своей жестокой местью разорвали все узы, связывающие меня с ним.

Диксмер впился ногтями в грудь; хотел ответить, но голоса не было.

Он сделал несколько шагов по канцелярии.

— Время идет, — произнес он наконец, — на счету каждая секунда. Вы готовы, сударыня? Тогда пойдемте.

— Я вам уже сказала, сударь, — ответила Женевьева со спокойствием мученицы, — я жду!

Диксмер собрал все бумаги, проверил, надежно ли заперты двери, чтобы никто не смог войти в канцелярию. Потом он попытался повторить свои инструкции.

— Не нужно, сударь, — остановила его Женевьева. — Я прекрасно знаю, что нужно делать.

— Тогда прощайте!

И Диксмер протянул ей руку, словно в этот величественный момент все обвинения должны были отойти перед значимостью ситуации и возвышенностью самопожертвования.

Вздрогнув, Женевьева коснулась кончиками пальцев руки своего мужа.

— Вы станете рядом со мной, сударыня, — произнес Диксмер. — И как только я ударю Жильбера, пройдете.

— Я готова.

Диксмер, сжав в правой руке свой широкий кинжал, левой постучал в дверь.

Глава XVI Шевалье де Мезон-Руж готовится

то время, как в канцелярии и у двери в камеру королевы, а точнее у двери в первую комнату, занимаемую охранниками, происходила сцена, о которой вы прочитали в предыдущей главе, с другой стороны камеры, то есть с так называемого «женского двора» тюрьмы тоже велись подготовительные работы.

Вдруг от стены, как каменная статуя, отделился человек. Его сопровождали две собаки. Напевая «Ca ira» — очень модную в то время песенку, он провел связкой ключей по пяти прутьям решетки, закрывающим окно королевы. Королева вздрогнула; но, догадавшись, что это сигнал, тихонько открыла окно и так умело принялась за работу, что сама удивилась своей сноровке. Раньше в слесарной мастерской, где ее августейший супруг иногда проводил время, она лишь касалась своими изящными пальцами инструментов, похожих на тот, на который в этот час возлагались все надежды на спасение.

Как только человек со связкой ключей услышал, что окно королевы открылось, он постучал к охранникам.

— А! А! — узнал Жильбер, глядя сквозь решетку. — Так это ведь гражданин Мардош.

— Он самый и есть, — подтвердил тюремщик. — Ну как? Кажется, мы хорошо несем службу?

— Как обычно, гражданин ключник. Вы, кажется, не часто находили у нас погрешности.

— Да, — согласился Мардош, — но в эту ночь нужна особая бдительность.

— Неужели? — удивился подошедший Дюшен.

— Да.

— А что произошло?

— Откройте окно, я расскажу вам.

— Открывай, — скомандовал Дюшен.

Жильбер открыл окно и обменялся рукопожатием с ключником, охранники уже успели подружиться с ним.

— Так в чем же дело, гражданин Мардош? — повторил Жильбер.

— Заседание Конвента было очень жарким. Вы читали?

— Нет. Что же там произошло?

— Сначала гражданин Эбер сообщил кое-что неизвестное.

— Что именно?

— А то, что заговорщики, которых считали мертвыми, живы и даже очень живы.

— Я уже слышал об этом, — вставил Жильбер. — Негодяи Делессар и Тьерри сейчас в Англии.

— А шевалье де Мезон-Руж? — произнес ключник так громко, чтобы королева его услышала.

— Как! Этот тоже в Англии?

— Вовсе нет, он во Франции, — так же громко продолжал Мардош.

— Он что, вернулся?

— Он и не уезжал.

— Какой дерзкий человек! — заметил Дюшен.

— Такой уж он есть.

— Теперь попытаются его арестовать?

— Конечно, попытаются, но кажется, что это совсем непросто.

В этот момент лезвие в руках королевы так сильно заскрежетало о железо, что ключник испугался, как бы охранники не услышали, несмотря на все его усилия заглушить эти звуки.