Шестой прокуратор Иудеи - [8]

– Захария!

– Захария?… Он кто? – спросил Савл, одновременно взглянув на меня в ожидании приказа.

– Захария?… – переспросил Иуда, не отрывая глаз от кошелька с монетами, – местный священник. Он здесь самый главный. Он всех подбивал на бунт и грозил убить тех, кто будет платить подати Риму!

Я кивнул помощнику и ожидавшим его воинам. Они быстро вскочили на коней и поскакали к дому местного священника, дабы притащить его на мой прокураторский суд, скорый и правый.

– Ну, а как быть с тобой, Иуда? – задал я неожиданный вопрос, но, как мне показалось, он не застал врасплох бывшего пленника, ибо ответ у него теперь был готов заранее. Нисколько не смутившись, он быстро проговорил:

– Я могу быть полезен, так как многих знаю в Иудеи. Мне известны те, кто подстрекает народ против тебя и твоих воин, прокуратор. К тому же я обучен грамоте и…

– Хорошо! Считай, что ты у меня на службе, – прервал я его. – Теперь, Иуда, каждый месяц, где бы ты ни находился, присылай мне донесение о том, что происходит вокруг! Понял? Получать же жалование отныне будешь как тайный мой соглядатай из римской казны! И не вздумай обмануть меня! На расправу я очень скор! Да, доносы свои отныне будешь подписывать Искариот, или Гончар.

Иуда, низко кланяясь и отступая назад, кивал в знак согласия. Конечно, он всё понял. И я не сомневался, что мой новый соглядатай станет выполнять в точности все будущие поручения. Иуда уже почти дошел до кустов, откуда его выволокли полчаса назад, как вдруг остановился и сказал:

– Повелитель, но я не могу уйти просто так!

– В чём дело? – мои брови удивлённо полезли вверх. Я строго взглянул на своего только что принятого на службу соглядатая. – Ты хочешь получить деньги за ещё не проделанную работу?

– Ты ошибаешься, игемон! – ответил Иуда, нагловато ухмыляясь. – Моя работа уже сделана и вот результаты! – кивнул он сначала на пять мёртвых тел, распростёртых на земле, а затем, указав рукой в сторону дороги, добавил, – а вон и следующие поспевают!

Я посмотрел в указанном направлении и увидел, как мои воины тащат на верёвках связанных пленников.

– Тот, высокий в чёрной накидке, Захария! – тихо проговорил Иуда.

Мне не оставалось ничего другого, как заплатить ему обещанное вознаграждение. Кошелёк, наполненный золотыми римскими монетами, перекочевал в руки Иуды. Он быстро прикрепил его себе на пояс, но уходить не собирался.

– Что ещё? – недовольно спросил я, поняв, что мой соглядатай опять хочет о чём-то попросить.

– Игемон, мне нельзя так просто уйти. Никто не поверит, что смог я от вас убежать. Нужна какая-то веская причина для того, чтобы вы меня отпустили. Надо что-то придумать, – сказал Иуда. Он мучился сомнениями и страхом, и это было вполне естественно. Казнить соплеменников, а самому потом не оказаться в придорожной канаве с перерезанным горлом, – об этом действительно стоило серьёзно подумать. Иуда прекрасно понимал, что ему грозит, если кто-то узнает о его преступлении.

– Понял! Тебе, сын Рувима, нужно доказательство непричастности ко всему произошедшему? Правильно мыслишь, иудей! Ну, что ж, мне придётся лично обеспечить твоё алиби. Сделаем так, что ты будешь выглядеть пострадавшим от жестоких римлян.

После этих слов я подошёл к не подозревавшему ничего Иуде и, схватив того за правое запястье, положил его руку на ствол поваленного дерева. Он совсем не сопротивлялся.

– А ну-ка, растопырь пальцы! Пошире, пошире! – потребовал я от Иуды. Он обвёл всех стоявших рядом римских воинов недоуменным взглядом, совершенно не понимая, чего от него хотят, но, тем не менее, быстро выполнил мой приказ. Далее всё произошло настолько быстро, что он даже не успел испугаться, ибо стоял как заворожённый, наблюдая за моими действиями. Я же, тем временем, мгновенно выхватил из ножен меч, лезвие которого хищно блеснуло на солнце. Взмах мой был неуловим, а удар резок и точен.

– Вот твоё алиби, Иуда из Кериота!

От внезапной боли, которая вывела его из оцепенения, Иуда взвыл противным тонким голосом. Он завертелся на месте волчком, в испуге схватился за голову и, размазывая по волосам кровь, безоглядно бросился бежать, не разбирая дороги, прямо через колючие кусты дикого тёрна. Уже несколько секунд спустя все забыли об Иуде, и ничто на поляне не напоминало о нём, кроме двух отрубленных на его руке пальцев – большом и указательном, оставшихся на стволе поваленного дерева.

***

Был поздний вечер. Я сидел на балконе и ожидал доклада. Воспоминания о давно ушедших днях занимали мои мысли, когда в зал с факелом в руке вошёл центурион Савл. Тихо подойдя ко мне, он остановился.

– Что там Савл? – спросил я своего помощника.

– Искариот, покинув дворцовый сад, прошел по переулкам города и остановился у дома первосвященника иерусалимского Храма, – коротко доложил Савл.

– Это всё?

– Прежде чем постучать в ворота, он, не желая быть случайно узнанным кем-нибудь, накинул на голову капюшон. Видимо, его ждали, потому как сразу же в саду забегали многочисленные слуги и рабы. Через некоторое время из дальней калитки вышел небольшой отряд, человек в пятнадцать-двадцать, который направился…