Шестой иерусалимский дневник - [5]
и Богу шлют не просьбы скромные,
а деловые поручения.
97
Прочёл я море умных книг
(хотя люблю я – ахинею),
ни на секунду не возник
во мне восторг, что я умнею.
98
Сегодня с мудаками на обеде я
сидел невозмутимо и спокойно;
достоинство участника трагедии —
в умении вести себя достойно.
99
Мне кажется давным уже давно,
и мне от понимания приятно:
мы вставлены в какое-то кино,
а кто его снимает – непонятно.
100
Мы затем и склонны к окаянству
дёргаться, лететь куда-то страстно,
что, перемещаясь по пространству,
время проживаем не напрасно.
101
Чего-то кажется мне, Господи,
(сужу я зряче, без поспешности),
что рай – большой недолгий госпиталь
по излечению безгрешности.
102
По городской живя погоде,
набит повадкой городской,
я отношусь к живой природе
с почтеньем, тактом и тоской.
103
Бумагу, девственно пустую,
не зря держу я под рукой,
сейчас я чушь по ней густую
пущу рифмованной строкой.
104
Когда-то мчался на рысях
я на своих на двух;
теперь едва плетусь – иссяк
и в них задора дух.
105
Что делать с обузданием урода?
Плюя на все укоры и сентенции,
еврей, потенциальный враг народа,
ничуть не расположен к импотенции.
106
Подземные гулы и громы
слышнее душе на закате,
Харон уже строит паромы,
ему его лодки – не хватит.
107
Мы понимали плохо смолоду,
что зря удача не является:
кто держит Господа за бороду,
тот держит дьявола за яйца.
108
Вполне, конечно, молодость права,
что помнить об ушедших нет обычая,
но даже загулявшая вдова —
и та порою плачет для приличия.
109
Когда я был совсем бедняк —
а так оно порой бывало,
то всё же не было и дня,
чтоб я не выпил мало-мало.
110
Поэты разных уровней, ступеней
и звучностей – в одном ужасно схожи:
пронзительность последних песнопений
морозом отзывается по коже.
111
Святые книги умолчали
о важной вещи:
и в малой мудрости
печали —
ничуть не меньше.
112
Есть почему-то чувство кражи,
когда разносится слушок
о медицинской запродаже
печёнок, почек и кишок.
113
В любом горемычном событии
со временем блекнет основа:
его вспоминая в подпитии,
находишь немало смешного.
114
То на душе как будто гири,
то вдруг опять она легка —
везде тоска в подлунном мире
течёт сквозь нас, как облака.
115
Беженец, пришлый, чужак —
могут прижиться в народе,
только до смерти свежа
память у них об исходе.
116
Так безумна всеобщая спешка,
словно жизни лежат на весах,
и незримая Божья усмешка
над кишеньем висит в небесах.
117
Я главным образом от жажды
страдал десятки дивных лет,
я заливал её многажды,
но утоленья нет как нет.
118
Когда сидит гавна мешок
и смачно сеет просвещение,
я нюхом чувствую душок
и покидаю помещение.
119
Российский нецензурный лексикон —
великое богатство русской речи,
и счастлив я, что капнул в сей флакон
ту каплю, что не долили предтечи.
120
Я столь же к женским чарам восприимчив,
но менее, чем раньше, предприимчив.
121
Очень часто нам от разных наших бед —
и обида в их числе, и поражение —
помогает своевременный обед,
возлияние и словоизвержение.
122
Уютно и славно живётся в курятнике;
что нужно мне? – стол и кровать;
порой к нам орлы залетают стервятники —
духовную плоть поклевать.
123
Я издаю стихи не даром
и вою их, взойдя на сцену,
своим актёрским гонораром
я им удваиваю цену.
124
Пускай любой поёт, как кочет,
учить желая и внушать,
но проклят будь, кто всуе хочет
нам нынче выпить помешать.
125
Нынче думал о России в полусне:
там весной везде кудрявятся берёзки,
а впитав тепло свободы по весне,
распускаются лихие отморозки.
126
Любое в мире текстов появление
таланта между гнили и мудил —
в такое меня вводит умиление,
как если б это я его родил.
127
О чём предупредить они стремятся?
Зачем уже который раз подряд
ушедшие друзья мне ночью снятся
и что-то непонятно говорят?
128
Любая дребедень и залепуха,
придуманная сочно и не бледно,
влетая в оттопыренное ухо,
уже не растворяется бесследно.
129
Рутины болотная ряска
взрывается вдруг и некстати,
но всякая нервная встряска —
полезна душе в результате.
130
Боюсь я, вот-вот прекратится
во мне клокотание звука,
и там, где курлыкала птица,
поселится тёмная скука.
131
Смешно слегка для пишущего матом,
но очень ощущенья эти часты:
я чувствую себя аристократом
из некой не оформившейся касты.
132
Нет, судьба не лепится сама,
много в ней и лично моего:
смолоду не нажил я ума,
а состарясь – выжил из него.
133
Еврею строить на песке —
вполне удобно и привычно,
а что висит на волоске,
то долговременно обычно.
134
Когда я на прогулки пешие
внутри себя порой хожу,
то там такие бродят лешие,
что криком я себя бужу.
135
Согревши воду на огне,
когда придёшь домой,
не мой, красавица, при мне
и при других не мой.
136
Когда-нибудь люди посмотрят иначе
на всё, что мы видели рядом, —
текущее время намного богаче
доступного нынешним взглядам.
137
Ввиду гигиенических мотивов
любых я избегаю коллективов.
138
Есть и радость у старости чинной,
когда всё невозвратно ушло:
перестав притворяться мужчиной,
видишь лучше, как это смешно.
139
Мы часто принимаем за харизму
готовность всем на свете вставить клизму.
140
Никем, конечно, это не доказано,
однако, может чувство подтвердить:
умение терять интимно связано
с умением и даром находить.
141
Не часто судьба посылает нам вызов,
и смелость нужна для понятия,
что шанс на удачу высок или низок —
не важно для факта принятия.
142
Всё-таки сибирские морозы
