Шестое чувство - [8]

А этот седой симпатичный кореец – просто крючок, мормышка какая-то. Поймал и держит, а Симу давно уже пора подсекать.

Наина, услышав о корейце, удивилась:

– Зачем он тебе нужен?

– Он надежный и богатый. С ним хорошо и спокойно.

– А любовь?

– При чем здесь любовь? Мне же не двадцать!

– Ну, если любовь ни при чем… Мой тебе совет: не показывай, что ты в нем заинтересована.

– Легко тебе говорить, – сморкаясь в платок, пожаловалась Симка. От мороза у нее приключился насморк, – а если он обидится?

– И флаг ему в руки. Но вообще-то не должен. Он кто у нас? Бизнесмен?

– Да.

– Значит, привык добиваться своего. Ты ему голову поморочь, только не лишай надежды.

– Да это не я, это он меня лишает надежды! – простонала Симка. – И некогда ему добиваться. Он как Юлий Цезарь: пришел, увидел, победил.

– Veni, vidi, vici. В связи с корейцем утверждение спорное. Хотя… Попробуй раскрутить бизнесмена. Поведется – значит, все у него серьезно.

Veni, vidi, vici. Тетке бы сборную России по консумации тренировать.

…Юлий оставался любезным, внимательным – и все!

Почти-что-олигарх просто издевался, приглашал в рестораны, водил на антрепризы стареющих актеров, но все оканчивалось так, как любила Наина, – платонически. Своим поведением Юлий выбивал почву у Симки из-под ног. Ни поцелуев, ни признаний – ничего не следовало за совместными ужинами и посещениями филармонии.

Симку не покидало чувство обманутой вкладчицы. Вклад «Юлий Юн» перевели на депозит без ее согласия.

На приглашение пойти в корейский ресторан Симка уже намеревалась ответить категорическим отказом, но, вспомнив теткины наставления, прикинулась казанской сиротой:

– Не знаю. Наверное, я не смогу пойти с вами.

– У тебя кто-то есть? – быстро спросил Юлий. Бизнесмен-полукровка не был ортодоксальным буддистом и познал ревность как одну из форм страдания.

– Нет, не в этом дело. – Ей показалось или в мимолетном взгляде узких глаз проскользнуло беспокойство?

– Если ребенка не с кем оставить, возьми с собой, – внес предложение Юлий.

– Нет. Просто… Мне не в чем идти в ресторан, – выдавила Симка. Спугнет или не спугнет это признание стареющего мачо?

Мачо оказался не из пугливых.

– Мы сейчас поедем и купим тебе платье, – просто сказал он.

Симка от души надеялась, что платье станет поворотной вехой в их отношениях, но и покупка вечернего наряда ничего не изменила, Юлий после ресторана целомудренно отвез свою спутницу домой.

Не дождавшись поцелуя, Симка вытянула губы трубочкой, ткнулась в тугую, пахнущую морозом и туалетной водой щеку:

– Спасибо за все.

– Пожалуйста. – Странный ухажер вернулся в машину.

Симка ничего не понимала: почему между ними ничего не происходит? В чем дело?

Платье известного французского дома моды было восхитительным. Все вообще было просто чудесно, если бы не молчание ягнят.

…Развод был неизбежен – Юлий не стал себя обманывать.

Решительно и быстро запустив процедуру раздела имущества с прежней супругой, приступил к неторопливому процессу соблазнения гостиничной Золушки.

Юн имел смутное представление о романтике, поэтому строго придерживался навязанных Голливудом церемоний: за неимением Эмпайр-стейт-билдинг в День святого Валентина отвез девушку в местный ресторанчик, а там под Lovestory Поля Мориа преподнес даме сердца букет и кольцо с бриллиантом, как учили, в подарочной упаковке.

К действу прилагался пафосный текст.

– Серафима, – торжественно начал Юлий, но вдруг почувствовал себя глупо и свернул преамбулу, – будь моей женой.

– Наконец-то, – с обидой произнесла будущая Юн и впервые услышала, как Юлий смеется.

После ресторана, в нарушение всех правил, Симка оказалась в гостиничном номере, но уже не в качестве горничной.

В постели пленных и трофеи Симка не брала – не разменивалась.

В какой-то момент Юлия посетила скользкая мыслишка, что Симка – нимфоманка и послана ему судьбой в наказание за похоть. Но мысль улетела в мировое пространство вместе со стонами и всхлипами.

Просветления любовники достигли одновременно и оба рухнули без сил.

– Ты моя стволовая клетка, – прошептал сквозь дрему выпотрошенный и разделанный на куски Юлий.

РУСЛАН

Ослепительная, как снег в горах Ичкерии, нежная, как цветок дикой сливы, молодая женщина разглядывала светильники под потолком магазина, откинув голову с тяжелым узлом светлых волос и выставив на обозрение нежную и гибкую, как у горлицы, шею. Медленно переходила от одного светильника к другому, поворачивалась, как в танце, то в профиль, то анфас, то затылком.

Руслан глаз оторвать не мог, с замиранием сердца изучал тонкое лицо, давно не видевшее солнца, ушко с переливчатой бриллиантовой каплей в мочке.

В свои девятнадцать Русик Бегоев мало что видел.

Войну видел, разруху, подвалы, трупы, горе и слезы видел, а такую красавицу – впервые.

Внезапное и острое желание дотронуться до Светловолосой – такой невещественной она казалась – испугало Руслана, ноги налились свинцом, он хотел и не мог уйти.

– Что за дешевка? – Недовольный голос девушки звучал музыкой небес.

Красавица придиралась, требовала, возмущалась, а Русик наблюдал за женщиной, как за высшей формой жизни, – с нарастающим изумлением.