Шестое чувство - [21]
– И кого мне опасаться? – неприветливо буркнул громила. – Тебя никак?
– Нет, конечно. Я мухи не обижу. Любую спроси.
– Хорош трындеть. Чего хотел от меня, студент?
– Помощи… Вася. Тебя ведь так, кажется, менты называли? Василий Кравсилович. Прикольное отчество у тебя. Папа – Кравсил? Это… «красная армия всех сильней»?
– Не твое собачье дело!
Неожиданно красавчик-бармен мягко качнулся в мою сторону и ловко ухватил меня за лацкан куртки. Я даже дернуться не успел.
– Найсная вельветина, – зловеще просипел модник, разглядывая ткань. – Где надыбал?
– Я тебя знаю? – Я аккуратно потянул куртку из цепких пальцев. – С какой целью интересуемся?
– Я не понял. Это ты сейчас нагрубил мне?
Опаньки!
Сильная заявка на победу. И очень характерная для кругов околохулиганского менталитета. Да меня ведь сейчас пытаются по понятиям развести, не меньше! Так сказать, сформулировать предъяву на абсолютно пустом месте. Из воздуха. Да еще и при всем честном народе! А это… нехорошо. Не слишком ли круто забирает панкующий хипстер?
– Ты ошибся, уважаемый. «Я вежлив, спокоен, сдержан тоже. Характер – как из кости слоновой то́чен».
– Чего?
– Не заморачивайся, дорогой. Это Маяковский.
Надеюсь, продолжения он не знает.
А там: «…А этому взял бы, да и дал по роже: не нравится он мне очень». Стихотворение мэтра ранней советской поэзии под названием «Мое к этому отношение». В тему так всплыло… из глубин памяти.
– Типа образованный? Так, что ли?
Не отвечая, я повернулся к Пестрому:
– Разговор состоится? Или так и будем морозить до талого?
Специально вставляю в речь характерные эвфемизмы социального дна, намекая на собственную якобы причастность к злодейским сферам. Система опознавания «свой – чужой».
– А че так-то, со мной не хочешь побазарить? – не унимался прыщавый обаяшка. – Никак на измену подсел, студентик? Ты ответь!
Не сработала система. Прокол.
Но… не мой косяк. Его!
Клиент-то у нас оказывается… сам «чужой»! Ряженый. Где-то чего-то там слышал про толковища, но сам в уголовных сферах явно не вращался. Иначе про «ответь» заикаться не стал бы – это очень крупная предъява. По идее – финальная. Круче, как говорится, могут быть только яйца. Это означает, что дядя явно не из блатных. Но… из приблатненных. Что предосудительно, ибо… чужую форму на поле боя надевать Гаагская конвенция не велит.
В стройбате, к слову, приблатненные часто встречаются.
И с такими, по опыту, можно не церемониться.
– А ты, уважаемый, с меня спрашивал, чтоб я тебе отвечал? – Я развернулся и коротко шагнул к бармену, не отводя глаз от его очков. Под тонированными стеклышками мелькнула растерянность. – Предъявить чего хочешь или как? Ты кто такой? Откуда ты вообще здесь нарисовался?
– Я вот… с ним.
– Да мне плевать! Тебе кто разрешал мою куртку руками мацать? Я откуда знаю, какой форшмак ты своей рукой до этого масты́рил? В глаза смотреть!
В принципе, такой резкий наезд с моей стороны – это уже сам по себе шикарный повод для предъявы в обратном направлении. Я сейчас даже по универсальным общеуголовным понятиям перегибаю палку. Бычу, что «людьми» не приветствуется. Но разве ряженый об этом может знать?
– Ты чего, парень?
– Чегой-то он. Чегой-то я. Чегой-то мы. Чего растерялся-то? Ну-ка в глаза мне. В глаза мне! Дырку комиссарам в башке делал? В трудные годы колоски с колхозных полей воровал?
– Чего? Да пошел ты!
Он непроизвольно шагнул назад.
Заплачь еще. Детский сад, штаны на лямках.
– Может быть, еще и подскажешь куда? – тут же вкрадчиво зацепился я. – Давай! Говори! Забей последний гвоздь в собственную гробовину!
Классический блеф.
При невысоких ставках обычно прокатывает.
Впрочем… блеф блефом, но приложиться хоть раз я все же успею. В центр переносицы. Там, где пока нагло поблескивает дужка от забугорных «хамелеонов». Устрою, так сказать, местечковое «импортозамещение» американского товара на отечественную плюху – по наикратчайшей траектории: справа прямым в нос. Если понадобится, само собой. Между прочим, на вполне оправданных с точки зрения уголовного императива основаниях – на меня же по беспределу наехали! Даже дружок этого красавчика не вправе вмешиваться – без риска потерять свои баллы антисоциального статуса. Хоть и нет здесь почтенного воровского жюри, тем не менее – риск велик. Вдруг узнают…
– Хорош, студент, – поспешил прекратить моральное глумление над подельником Пестрый, понял, стало быть, что происходит. – Ты это, Пистолет, шагай к себе на коробку. Я сам тут. Вечером встретимся на «таблетке», шляпу покажешь.
– Чего ж не показать? – просипел сквозь зубы тезка короткоствольного стрелкового оружия, одарив меня порцией ненависти из-под чудом оставшихся целыми очков. – Еще свидимся, студент.
Никак в мой адрес?
– На созвоне, – брякнул я рассеянно не по эпохе, думая совершенно о другом.
Шляпу собрался показывать? Интересно…
«Глуши шляпу!» и… брызги кумулятивным веером в сторону седины, кокетливо закрашенной школьными фиолетовыми чернилами. Надо же! Часу не прошло, как вспоминал. И тут «шляпа»! Совпадение?
Агрессивный красавчик медленно удалялся к трапу, время от времени вызывающе оглядываясь в нашу сторону и сплевывая сквозь зубы. Уходя – уходи, а коль ушел – уйди красиво! Качок в этом деле оказался мастером – кода вышла на ура.
Что может произойти, если взрослое сознание окажется в детском теле? Причем тело-то свое собственное. Вот только «пробег» у него – всего семь лет. Тогда как мозгам – без малого полвека. И два высших образования, и нелегкая военная служба за плечами. И опыт, который ребенку не снился в самом страшном сне. А тебя в очередной раз за шалости норовят поставить в угол. И гулять отпускают в лучшем случае до восьми часов. И школа – кузница созидателей развитого социализма, где ты сам запросто смог бы преподавать. И советские милиционеры, которые на поверку далеки до идеала дяди Степы.
Никто не понял, как наш современник, офицер запаса и учитель истории, попал в свое собственное прошлое. Снова в тело семилетнего мальчишки. И снова во времена торжествующего развитого социализма, когда, насколько помнил наш герой, и радости и счастья кругом было на порядок больше.Все так, вот только, на взгляд взрослого человека, в солнечной стране под названием «Детство», оказывается, не все так идеально, как раньше подсказывала память. Получается, что здесь тоже есть и подлость и жадность. Есть и воры, и бандиты, и мошенники всех мастей, правда, ребенком ты раньше их не замечал.
Нет, я не прогрессор. И просто «попаданцем» назвать себя не поворачивается язык, хотя я реально попал! Попал в собственное детство. По непонятному стечению обстоятельств и неведомому космическому капризу. Да еще и с жизненным опытом взрослого человека – офицера запаса и преподавателя общественных дисциплин. Вот только менять ход истории, как это положено делать нормальному «попаданцу», как-то не с руки. Да и не особо хочется… А зачем? Все ведь и так прекрасно! Что может быть лучше беззаботного детства во времена «развитого социализма»? Квас за три копейки, мороженое за девять, да и детство твое проходит не где-нибудь, а на берегу теплого Черного моря.
Ничего себе сходил в комиссионку за курткой! Сам не понял, как оказался в центре малообъяснимых событий, несвойственных для развитого социализма начала восьмидесятых. Дьявольщина какая-то. Мистика это или злой умысел? Глупость или злонамеренный расчет, направленный на неокрепшие мозги наивной советской молодежи? В этом и нужно разобраться внезапно повзрослевшему герою (только что был ребенком, а через минуту… подросток!). А тот факт, что в юной головушке верховодит взрослое сознание из две тысячи пятнадцатого года, жизни не облегчает.
Думаете, что детство советского ребенка было счастливым и безмятежным? Наверное, так. Но только не в том случае, когда в голове у обычного второклассника появляется сознание взрослого человека. Причем – из наших дней! С двумя высшими образованиями, с боевым офицерским опытом и памятью, обожженной лихими постперестроечными годами. К чему может привести такой гремучий симбиоз? Кем станет этот школьник? На чьей стороне окажется? Собственно, варианта только два: или на стороне добра, или… наоборот. Но даже если ты выбрал правильный путь, где гарантии, что твой выбор самостоятелен? А вдруг все подстроено какой-нибудь мифической принцессой, возраст которой далеко за тысячу лет? И которая в случае чего просто исчезнет на все четыре стороны? А тебе отвечать!
Озерный край, 1905 год… Писательница Беатрикс Поттер (в будущем — классик детской литературы XX века) покупает ферму в сельской Англии. Деревенские жители относятся к ней с подозрительностью: что эта столичная штучка может понимать в нашей жизни? Но когда в деревне Сорей происходят странные и зловещие события, именно Поттер начинает их расследовать. И кто лучше поможет в этом сказочнице, чем герои ее книг — разумные и смышленые животные и зверюшки?Детектив превращается в сказку, а сказка оборачивается реальным торжеством справедливости.
В эту книгу вошли детективные рассказы Рэя Брэдбери из авторского сборника «Вспоминая об убийстве», а также рассказы, навеянные ирландскими впечатлениями писателя. Содержание: Вспоминая об убийстве Смерть осторожного человека, перевод С. Анисимова Я весь горю!, перевод С. Анисимова Погибнуть из-за скудоумия, перевод А. Мельникова Похороны для четверых, перевод А. Мельникова Долгая ночь, перевод А. Мельникова Карнавал трупов, перевод А. Мельникова Полчаса ада, перевод А.
Лере, Варе и Марку не придется долго сидеть без дела – расслабленная атмосфера и идиллические пейзажи приморского городка бывают обманчивы. Какую тайну скрывает мефистофельская внешность эксцентричного художника? Что хочет сказать Варе незнакомка, лицо которой преследует ее повсюду? И какие уроки может преподать бывшему коту телевизор? Магия не сможет ответить на все вопросы – здесь понадобятся энергия, здравый смысл и хорошее чувство юмора.
Лонбург, столица Оркнейской Империи, укутан туманом и смогом. Смерть профессора Макгрегора вызывает вопросы не только у полиции. Ученый Томас Маккензи начинает собственное расследование вместе с племянницей профессора и охотником за головами, одержимого поисками неуловимого убийцы. Постепенно друзьям открывается жестокая и злая изнанка Империи. В их руках — судьба человечества, и каждому придется сделать собственный выбор: покориться судьбе или идти навстречу проклятию Оркнейского Левиафана…
Безграничная власть? Огромные возможности? Всё это суета… Нет, не суета, конечно, но всё это нелёгкая ноша! И её приходится нести, раз уж ты поставлен вершить судьбы своего народа, направлять политику государства, казнить, миловать, защищать… Но самое трудное в этом непростом, но необходимом деле, это справляться со всем в одиночку, без главной поддержки, необходимой человеку. Какой? Любви, конечно же! А каково при этом видеть предмет своего вожделения, восхищаться им, но не иметь ни малейшей надежды на саму возможность когда-либо быть вместе? И понимать, что всё это не от недостатка власти, а скорее от избытка её…
Перед вами знаменитый сериал, посвященный приключениям Найланда Смита — британского детектива, вступившего в смертельную схватку против злобного гения — доктора Фу Манчи. В книгу вошли произведения: «Зловещий доктор Фу Манчи», «Возвращение доктора Фу Манчи».
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…