Шестеро смелых и похищение «Европы» - [46]

На сей раз ее любимец не только не сопротивлялся, но, кажется, даже с удовольствием пошел к хозяйке и начал громко мурлыкать. Марфа от греха подальше унесла кота на кухню и закрыла за ним дверь.

Когда девочка вернулась в комнату, она увидела, что ребята чем — то сильно огорчены. Они растерянно смотрели на экран фотокамеры.

— Твой злодей каким — то образом умудрился уничтожить часть снимков, — сообщил ей Данила.

— Каких? — не верила своим ушам Марфа.

— Самых важных. Которые сделал Клим. — Все уничтожил? — застыла на месте Марфа.

— Кроме одного, — в замешательстве продолжил Данила. — Но остальные фотки на месте. И камера совершенно цела. Вот. Я даже попробовал. Лизку с Илюхой снял.

Марфа не знала, что и подумать.

— А какой из ахлябинских остался? — решила уточнить девочка.

— Вот этот, — продемонстрировал Данила. — Тот самый мужик, который оказался и на групповой фотографии, — посмотрев на снимок, сказала Марфа. — Ахлябинский лжедядя.

— Именно, — с озадаченным видом кивнул брат.

— Слушайте, может, Черчилль нам на что — то намекает? — предположила сестра.

Илья, упав на диван, громко расхохотался и задрыгал ногами.

— Ой, Соколова, не могу, — держась за живот, простонал он. — Ты и скажешь. Теперь твой необыкновенный кот уже и цифровик освоил! Еще чуть — чуть, вообще компьютером овладеет и примется с мышами и кошками по аське общаться.

Марфа обиженно поджала свои пухлые губки.

— Совсем не смешно! Разве не помнишь, как Черчилль нам уже помогал раньше? И, между прочим, ни разу еще не ошибся. Просто мы сразу не всегда его понимаем, а потом оказывается, что он прав.

— Ох, Соколова, Соколова, — покачал головой Илья. — Ты видишь только то, что хочешь видеть, причем задним числом. Ах, Черчилль тогда — то мяукнул, ах, он туда побежал, а там оказалась улика! А он побежал не из — за улики, а потому, что испугался или учуял запах мышей. И фотоаппарат он мог свалить с таким же успехом еще два или даже три часа назад, если хотел бы нам на что — то намекнуть. А сделал это только после того, как ты попыталась взять его на руки.

— Думай что хочешь, — отмахнулась Марфа. — Только, уверена, в результате мы с Черчиллем окажемся правы.

— Кто бы сомневался, — снова захохотал Илья. — Как бы дело ни повернулось, всё равно, по — твоему, обязательно окажется, что Черчилль дал нам важную подсказку.

— Хватит ссориться, — вмешалась Лиза. — По — моему, вы сейчас оба глупости говорите. Намекает Черчилль на что — то или нет, для нас это ничего не меняет. Верь не верь, но не объявлять же Аручеву на полном серьезе: мол, по мнению Марфиного кота, один человек причастен к ограблению. Тигран Абгарович Данилу на смех поднимет. Да мы и сами пока не можем понять, что именно нам хотел сказать Черчилль.

— Каретникова, ты серьезно? — спросил Илья. — Или проявляешь женскую солидарность с Марфой?

— Ничего я не проявляю. Черчилль действительно необыкновенный. Мне самой тоже раньше не верилось, но против фактов — то куда деться? И оттого, что ты, Бородин, упорно не хочешь признать очевидное, он обыкновеннее не становится! — с пылом проговорила Елизавета, глядя почему — то при этом не на Илью и даже не на Марфу, которую вроде поддерживала, а на Данилу.

— И что же ты, Каретникова, называешь фактами? — намеревался было продолжить спор вечный ее оппонент.

Но тут решительно вмешался Данила:

— Я предложил бы перенести вашу содержательную дискуссию на потом. Лучше давайте попробуем еще раз позвонить Абгарычу.

Детектив по — прежнему не отвечал.

— Ну что за человек! — возмутилась Лиза. — Когда не надо, пристает с вопросами, а когда надо, его не найдешь.

— Так он же моего номера не знает, вот и реагирует на него как на незнакомый. Особенно если чем-нибудь занят и не хочет зря тратить время, — нашел объяснение Данила.

Дозвонился он до частного детектива лишь поздно вечером, когда Илья и Лиза давно уже ушли домой. Рядом оказались лишь Марфа и Черчилль, вернувшийся на свое любимое место. Кот неподвижно лежал, чутко прислушиваясь к разговору брата с сестрой и внимательно следя за каждым Данилиным действием.

— А я уверена, что он подал нам какой — то знак, — продолжала сердиться на ушедшего Илью Марфа.

— Очень буду рад, если ты мне объяснишь какой, — откликнулся брат.

— Эх, жалко, раньше не сообразили, — вздохнула сестра. — Надо было тогда Климу притвориться, будто он этого мужика где-нибудь видел, а не просто перепутал со своим дядей. Хоть фамилию бы узнали.

— Так бы Абгарыч нам и сказал, — усмехнулся Данила.

— Ну, хоть обратили бы его внимание на этого человека, — стояла на своем девочка.

— Еще лучше! Возвели бы напраслину на невиновного, — не уступал ей брат.

— Он виновен, — уверенно заявила Марфа. — Черчилль не ошибается.

— И фотокамера тоже? — посмотрел на сестру Данила. — Марфа, так нельзя.

— Ну вот. Ты в него тоже не веришь. Слушай. А давай — ка ты всё — таки Абгарычу скажешь, что Клим подумал, подумал и теперь ему кажется, что этого типа он где — то рядом с машиной видел. Тогда они его хоть для порядка проверят. Если он чист, ему ничто не грозит. А если вдруг виноват…

— Марфа, не стану я этого делать, — перебил ее Данила. — И Клима нельзя подставлять, и никаких доказательств причастности этого мужика к преступлению у нас нет. Даже самых маленьких.