С трудом отгоняя от себя манящий зов Цели, она искала и искала Жаржа, пренебрегая частыми прорывами и вскоре почувствовала его, великого и любимого, дерзновенного и непобежденного. Он лежал на боку, подняв длинные узелковатые ноги над Мешком. "Ах! - горько подумала Шайта и глаза ее затуманились. - Наверное это для меня он приготовил полный Мешок, для меня..." И она отдала волю чувствам... Проклятая Цель! Погубила его! Шайта видела как возникла Она, черная и страшная, круша Мир на своем пути, но бесстрастно сидела, лишь опустив крылья. Стало горячо и больно, а молнии все зажигались.
И...
* * *
...Хлоп! Раздался сухой щелчок резины о стол.
- Еще одна есть! - проговорил поручик Орлов, разглядывая на столе неподвижную черную точку. - Слышь, Михайло! Уже шестьдесят седьмая за день, а ты говоришь под Оренбургом больше было, - он поправил пустую портупею и посмотрел на сослуживца.
- Брось, Алешка!
- Ну-дак, ведь заедают же... - осторожно проговорил он, медленно поднимая руку с хлопушкой, и... бац!.. Шестьдесят восьмая!
В конце избы скрипнула дверь и вбежал разгоряченный посыльный.
- Господин поручик! Повстанцы атакуют! - пролаял он, едва дыша.
- Всех в ружье! - вскакивая, крикнул Орлов.
Посыльный выскочил, тяжело хлопнув дверью. Посыпалась штукатурка с потолка. Звякнул палаш. По скрипящим доскам пола протопали еще две пары сапог. Еще раз громыхнула дверь и снова посыпалась штукатурка. За окном раздавались крики, проскакали гигикающие драгуны, захлопали отдаленные выстрелы и жахнула пушка.
В раскрытую ставню врывались жаркие желтые лучи, а на столе, в их свету остались лежать: горстка овсяной каши и несколько темных застывших мушек.
