Шестая жена. Роман о Екатерине Парр - [2]

Человек умный и образованный, сэр Томас занимал важные посты при дворе короля Генриха. Он был близок к королю, как мать была близка к королеве, крестной матери Кэтрин, принимавшей в девочке живое участие, несмотря на то что Кэтрин никогда с ней не встречалась. Но ее родители проводили много времени при дворе, у матери даже имелись там свои покои, и Кэтрин теперь размышляла, вернется ли мать к своим обязанностям.

Для нее не имело значения, что отец был богатым и важным человеком; она будет помнить жизнерадостного мужчину, у которого в уголках глаз появлялись морщинки, когда он смеялся; прекрасного отца, который ценил и любил своих детей. По нему Кэти станет горевать.

— Не плачьте, дети, — мягко сказал доктор Мелтон, выходя с молитвенником в руке из дома вслед за членами семьи. — Ваш отец отправился к Господу. Мы должны радоваться за него и не подвергать сомнению Божью волю.

Кэтрин хотелось бы так легко принять ее, быть как мать, а та стойко сносила утрату. Но стоило ей подумать об отце, и слезы непроизвольно катились у нее из глаз.

Няня Агнес, положив руки на плечи детям, увела их в холл, где в очаге приветливо потрескивал огонь.

— Я расскажу вам историю, — сказала она и принялась за цветистую легенду о Робин Гуде и деве Мариан, потом увлекла детей строительством карточного домика.

За этим делом и застали их вернувшиеся с похорон взрослые. Глаза матери были красны, но Мод улыбалась, когда взяла Кэтрин и Уилла за руки и повела их в зал, где была устроена поминальная трапеза. Из-за лихорадки гостей было немного.

После еды семья вернулась в холл, и дети снова увлеклись игрой, а взрослые сели у камина.

— Не могу поверить, что он умер, — убитым голосом проговорила мать. — Нам выпало провести вместе всего девять лет. Не думала, что останусь вдовой в двадцать пять и буду одна растить детей.

Кэтрин увидела, как дядя Уильям положил ладонь на руку матери и сказал:

— Вы не одна.

— Нет, вы не одна, Мод, — заверил ее отец Катберт. — Мы позаботимся о вас. Этого хотел Томас и потому назначил нас исполнителями своей последней воли.

— Вы не останетесь в нужде, — вставил дядя Уильям. — Уилл будет наследовать отцу. Девочкам оставлено приданое, которое обеспечит им приличных мужей. Может, не самых знатных, но вполне достойные партии.

— Да, и я должна быть благодарна за это, но он ничего не оставил младшему. — Мать вздохнула и похлопала себя по животу. — Если родится мальчик, у него не будет никакого наследства. Если девочка, мне самой придется обеспечивать ей приданое. Томас не мог рассуждать здраво. Болезнь помутила его разум. Без доходов от его службы при дворе у меня станет меньше денег на жизнь, и я должна сохранить наследство Уилла. А хранить-то особо нечего. Мне придется вести очень скромное существование.

— Вы вернетесь на службу к королеве? — поинтересовался отец Катберт.

— Когда родится ребенок, ничего другого мне не останется, — ответила мать. — Я подумывала уехать на север, в Кендал, где жизнь дешевле, но замок там стоит в запустении, и это очень далеко от всех моих друзей.

— Даже не думайте об этом, — твердо заявил дядя Уильям. — Вы должны запереть этот дом и переехать жить ко мне и Мэри в Рай-Хаус.

Кэтрин навострила ушки. Все, слышанное до сих пор о Рай-Хаусе, привело девочку к мысли, что это сказочное место. Там жили ее кузины и кузены, и какое это будет счастье — уехать подальше от пораженного эпидемией Лондона.

Лицо матери просветлело.

— Уильям, не могу выразить, что значит для меня ваша доброта. Я с удовольствием приеду. Это будет хорошо для детей. Там такой здоровый воздух. Но, боюсь, я должна попросить вас еще об одном одолжении.

— Только скажите, — галантно ответил дядя Уильям.

— Мне нужна помощь с финансами, — сказала Мод, — и человек, который будет управлять нашими поместьями на севере, потому что сама я предпочту обустроиться на юге, чтобы обеспечить будущее детям. Отныне я должна посвятить свою жизнь им.

— Вы можете спокойно доверить все это мне, — сказал дядя Уильям.

Мать встала и обняла его:

— Ни у одной женщины не было лучшего деверя.

— А ваши родные не помогут? — поинтересовался отец Катберт.

— Грины? — Мод покачала головой. — Вы знаете, мой отец умер в Тауэре под подозрением в измене. Я осталась последней в роду и единственной его наследницей. Все, что имела, я принесла Томасу. У меня есть родственные связи на севере и в Мидленде, но…

Кэтрин часто слышала разговоры родителей об их родстве с такими знатными семьями, как Воксы, Трокмортоны, Невиллы, Дакры, Тальботы и Танстоллы, семья отца Катберта, и это только некоторые. Родственные связи были источником великой гордости для них всех, но запомнить имена этих людей Кэтрин удавалось с трудом. Она не знала никого из многочисленной родни и подозревала, что у ее матери тоже мало общего с этими людьми.

— Ни к чему думать о них, когда у вас есть я, — сказал дядя Уильям.

— А я помогу вам организовать переезд в Рай-Хаус, — предложил отец Катберт.

— Спасибо вам, мои дорогие друзья, — ответила мать. — Честно говоря, мне очень хочется туда.

В последовавшие за этим дни все они были заняты подготовкой к отъезду. Дом в монастыре Черных Братьев предстояло запереть и оставить на попечении управляющего. Мать попросила Кэтрин и Уилла собрать их любимые вещи, и Кэтрин положила в сундук с обитыми железом углами своих кукол, Часослов с раскрашенными полями, роговую книгу, по которой учила буквы и цифры, волчок, мяч и лютню. Не забыла тетрадки и коробку с ручками. Это было самое важное, ведь мать учила ее писать в изящной итальянской манере, и Кэтрин занималась письмом ежедневно.