Шесть тополей - [12]

Л и з а. Пропала охота. Добром просила, слезами унимала… Ладно! Будь счастлива, подружка!

М а р и я. Лиза!

Л и з а. Сергея найду! Вы его не отнимете у меня! Мы уедем с ним! Сегодня же! (Убегает.)

М а р и я. Лиза!.. (Бросается за ней вдогонку.)

На крыльцо выходят  Ф е д о р  и  С т у ж и н.

Ф е д о р. Владимир! Завтра выходной — починишь калитку. Слышишь?

В о л о д я (показался в окне). В печке давно пора ее сжечь. Чини не чини — одна гниль!

Ф е д о р. Ишь ты — «гниль»! А где тесу взять?

В о л о д я. У Ивана попросить! Подожди, отец, со следующей получки купим новые плахи и такую калитку смастерим! С петухами! Хорошо бы приделать колокольчик, чтоб динь-динь, динь-динь…

Д у н я (из окошка). А может, тебе на шею повесить колокольчик, чтоб не затерялся, как Буренушка в лесу!

Смех.

В о л о д я. Потанцуем, Дунь?

Володя и Дуня скрываются. Слышны их голоса, смех, топот и визг.

Ф е д о р. Вот они! Что с них взять? Им бы только прыгать да песни петь! Нет… нет в них хозяйской жилки. В печке, говорит, сжечь надо! Ветрогон. (Взял топор.)

С т у ж и н. Бросайте. (Отбирает у него топор, вонзает в чурку.) Я вижу, минуту не можете посидеть без работы. А ведь сегодня — вроде праздник! Курите. (Протягивает пачку сигарет.)

Ф е д о р (закурил сигарету). Нет, махорка лучше. (Бросил сигарету, достал кисет, набил табаком трубку.) Я привык работать… К работе человек скорей привыкает, чем от нее отвыкает. На пенсии второй год — и вроде бы жизни нет… Чего-то не хватает! А ежели подумать — пора на печь, бока жечь! Теперь ихняя очередь…

Слышны веселые голоса Дуни и Володи.

Вот они! Им хоть бы что! Хоть трава не расти! Развалится дом — не ахнут и не охнут!

С т у ж и н. Пойдут в общежитие.

Ф е д о р. Они пойдут! И мне начальство говорит: «Переезжай в новый дом, Федор».

С т у ж и н. И все-таки не переехали?

Ф е д о р. Тут родился, тут и помру…

С т у ж и н. Избушка плохонька, совсем плохонька.

Ф е д о р. Плохонька, да своя. В ней я хозяин, а не квартирант.

С т у ж и н. Для вашего семейства дом нужен большой, светлый, с окнами на Каму! А? Разве не заслужили? Давайте-ка подумаем, что можно сделать. Вот если бы…

Ф е д о р. Если бы да кабы… выросли грибы. А дом — не гриб! Не вырастет после дождя. Силенок не хватит новый поднять. И отсюдова, от тополей, я не уйду! Всем смешно, что я вроде к дереву с лаской… А для меня они живые! Я их посадил. Росли дети, росли тополя… Митрий погинул… И тополь вроде бы стал для меня Митрием… И не могу я одного его оставить на берегу. Мне бы, Николай Петрович, собрать их в кучу… Марья воротилась… Что с Сергунькой будет? Да и с младшими нелегко. Эти всё по-своему норовят… Вот поглядите-ка. (Достает из кармана листок бумаги, протягивает Стужину.)

Стужин читает, улыбается.

Каково старому-то отцу? Паршивец! В космонавты захотел! Прошение в Москву украдкой от отца написал.

С т у ж и н (возвращает заявление Федору). Не огорчайтесь, Федор Федорович.

Ф е д о р. Хотел ремнем его по мягкому месту, да пожалел ради такого дня…

Стужин смеется.

На чердаке железки всякие, проволока, книжки… Все шепчутся с Дунькой.

С т у ж и н. Ну и Володька! Герой!

Ф е д о р. Герой-то герой, да кто же на земле будет работать, ежели все героями станут, на небеса подадутся? Мало места здесь? Мало дел?

С т у ж и н. Для них мало! То, что отцы и деды наши не смогли, они смогут. Лишь бы везде и всюду такими же тополями оставались!

Ф е д о р. Разлетятся из гнезда птенцы, пообломают крылышки и домой, как Марья, воротятся…

С т у ж и н. И пусть! Пусть летать учатся! Не надо их удерживать!

Входит  М а р и я.

М а р и я. Сергей уезжает.

Ф е д о р. Куда?

М а р и я. Не знаю.

С т у ж и н. Один?

М а р и я. С ней.

Ф е д о р. С Лизкой? И отцу не сказал? Да как же так? У мужа жену уводить? Как же так?

М а р и я. Успокойся, отец, пусть делает, что хочет.

Ф е д о р. А я, стало быть, для него — чурка, пень?! Не зашел, не поздоровался, не попрощался… Ну, я ему, стервецу, покажу! Я сам пойду на кордон! Растил, растил его!.. Прошагал мимо дома!.. Девок мало — жену чужую уводить? Володька!

М а р и я. Да ладно, отец. Куда ты с больными ногами потащишься? Он, наверно, уже ушел.

Вбегает  В о л о д я.

В о л о д я. Что, отец?

Ф е д о р. Сапоги неси, ремень найди. Живо!

Володя убегает.

М а р и я. Не ходи, лучше я.

Возвращается с сапогами  В о л о д я.

В о л о д я. Вот сапоги. А ремня не нашел.

Ф е д о р (надевает сапоги). Я ему покажу, прохвосту, я ему задам. Маленького не бил, так теперь… Негодник! (Уходит.)

В о л о д я. Ну вот, весь праздник испортили!

М а р и я. Я за отцом на кордон. Не случилось бы чего! (Уходит.)

Володя и Стужин, постояв, тоже уходят. Появляется  И в а н.

И в а н. Где же они все? (Сел на скамью.)

Вбегает  З о я.

З о я. Перестань дуться, Ваня! Улыбнись!

И в а н. Надоело!

З о я. И я?

И в а н. Что ты из меня дурачка делаешь?

З о я. Не кричи! Услышат! Ну разве я виновата, что так получилось?

И в а н. Противно было слушать, как ты врала ей: «Заочно учится в институте! Скоро будет главным инженером, большим начальником!» Не буду я большим начальником, не надейся. Я — рабочий! Простой рабочий и люблю свое дело!

З о я. Скоро все рабочие с высшим образованием будут. А на маму ты зря сердишься. Она из старинной интеллигентной семьи. И дома у нас, ты знаешь…