Шесть месяцев спустя - [7]

Мои мысли мгновенно останавливаются. Я вспомнила. Снег. Темнота. Блейк. Адам.

Я сажусь, просматриваю комнату и резко сдёргиваю с ног покрывало. Холодно и темно. Слишком холодно и темно для семи утра в мае. С дрожью встаю с кровати и ступаю на деревянный пол. Занавески в комнате плотно закрыты, ни один луч солнца не проникает по краям.

Я быстро тяну занавески, будто срываю повязку. Снаружи все ещё зима. Моя надежда умирает.

Со вздохом я прижимаю ладонь к холодному стеклу. Улицы выглядят волшебно, каждый дом и почтовый ящик покрыты снегом, таким же белым, как сахар. Как на Рождественской открытке.

Но я ещё не готова к Рождеству. Я готова к джинсовым шортам, сладкому чаю и длинным ночам с поющими в траве цикадами.

Я возвращаюсь в кровать и сворачиваюсь в клубок. Это был не ночной кошмар, на который я, засыпая вчера, так надеялась.

Теперь неприятная правда нового дня сводит мне зубы. Я теряю время. Большую его часть.

— Хлоя?

Голос моей мамы, поднимающейся по лестнице, знакомый и немного хриплый. Я думаю, она выпила недостаточно много кофе.

— Ты хочешь позавтракать, дорогая?

Нет. Я не хочу завтракать. На самом деле, я хочу вернуться на шесть месяцев назад.

Попытка позвонить Мэгз снова безрезультатна, поэтому я просто сдаюсь и спускаюсь вниз. Мама копается в холодильнике, её волосы обернуты полотенцем, а рубашка застегнута неправильно. Ничего нового. До тех пор, пока она не поворачивается ко мне, расплываясь в улыбке.

— Доброе утро, Суперзвезда. Хочешь овсянки, чтобы твой мозг работал лучше?

Ухх, что? Я моргаю несколько раз, а она просто смеётся, вытаскивая коробку черники и пару баночек йогурта. Это всё очень…странно. Мы никогда не завтракаем. По крайней мере, не вместе.

— Слишком рано, я понимаю. — Она кивает на чашку и блюдце на столе. — Твой чай готов.

Чай? В этом доме есть чай? Я не понимаю, о чём она говорит, и я слишком устала, чтобы заботиться об этом. Из кофейника поднимается пар, и я направляюсь к нему, чтобы налить себе кофе. Воздух движется, и на меня накатывает тошнота. Я ставлю кофейник обратно на подставку.

— Что случилось с кофе? — спрашиваю я.

Мама вздыхает и делает ещё глоток, а мой желудок невольно сжимается в протесте.

— Не начинай снова, Хлоя.

Мои руки начинают трястись. Я больше не могу выносить это. Мне слишком страшно.

— Мама, мне надо поговорить с тобой.

— О колледже Вассар? Дорогая, я знаю, что это звучит неубедительно, но с твоей успеваемостью, я считаю, что…

— Не о колледже Вассар, мам. Это обо мне. У меня неприятности.

Она смотрит на меня, её серые глаза наполняются беспокойством.

— Какие неприятности? Проблемы в школе? Дети в группе по Академическому тесту?

Я не виню её за вопрос. Если я отстану по некоторым предметам в школе, это будет значить, что я не раскрою мой потенциал.

— Нет. Я просто… Я забываю некоторые вещи.

От облегчения кровь приливает к её щекам.

— Конечно, ты забываешь вещи. Ты изнурена, дорогая. Ты училась днями и ночами, чтобы получить дополнительные баллы.

— Я думаю, это нечто большее, — говорю я.

Мысль о том, как я зарабатываю дополнительные баллы, кажется сумасшедшей. Я девушка, чей девиз — «играй сейчас, работай потом», и она знает это лучше, чем кто-либо другой.

Она задерживает дыхание, руки рассеянно движутся к горлу.

— Ты не думаешь, что это панические атаки? Снова?

Она почти шепчет, словно это какая-то грязная тайна. Она балансирует на острие ножа. Одно неправильное слово от меня, и она снова станет той матерью, которую я помню. Спокойной. Отдаленной. Расстроенной.

— Возможно, мне просто необходимо немного поспать, — со вздохом отвечаю я.

Мама кивает так быстро, как будто заранее знала ответ. Она убирает со стола, хотя я даже не тронула свой йогурт. Типично. Она улыбается и похлопывает меня в утешение, а затем поднимается по лестнице, и я остаюсь наедине с собой.

Напротив меня мерно гудит холодильник, и я бросаю взгляд на беспорядок, устроенный на дверце. Однажды я смотрела серию «Дейтлайн» о том, как криминалисты могут понять всё о тебе посредством копания в мусоре. У них бы получилось лучше, если бы они посмотрели на наш холодильник. Счета, фото с дней рождений, концертные билеты, записки, которые мы оставляем друг другу, — всё это прилеплено на нём слоями, так что трудно найти ручку, чтобы открыть эту штуковину. И сегодня в этой мешанине есть кое-что новое, на что я не могу перестать смотреть.

Это распечатка с сайта, помещённая в центр на левой дверце. Я помню этот логотип в углу, который они используют на своей домашней странице. Это сайт для подготовки к Академическому тесту.

Слова Блейка из прошлого вечера всплывают в моей голове: «Ты в первой тройке, Хлоя».

Мои баллы. Мои баллы за Академический тест на моём холодильнике.

Моё сердце начинает биться быстро и тяжело. Даже отсюда я вижу свое имя и количество набранных балов, обведенных красным посередине.

Я поднимаюсь и направляюсь к нему, хмуро глядя на четырёхзначное число. Это абсолютно невероятно.

2155.

Моя челюсть падает. Нет, это неправда. Этого не может быть. Я надеялась, что наберу примерно 1650. Или хотя бы около 1700, и я бы сошла с ума от радости. Но это?