Шесть лет - [68]

— Почему нет? Как же твоя драгоценная клятва?

— Клятва вполне настоящая. Ты даже не представляешь насколько.

Он достал из кармана маленькую коробочку. В похожей моя бабушка хранила таблетки.

— Мы все носим с собой такие.

— Что там?

Он открыл. Внутри были одна чёрно-жёлтая капсула.

— Цианид, — сказал он обыденно, но из-за этого слова в комнате, кажется, стало прохладнее. — Кто бы ни схватил Тодда Сандерсона, должно быть, он застал его врасплох, посему у Тодда не было возможности съесть таблетку.

Он сделал шаг ко мне.

— Теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему Натали взяла с тебя обещание?

Я просто застыл на месте, не в состоянии даже двинуться.

— Если ты её найдёшь, ты убьёшь её. Вот так всё просто. Если скомпрометировать организаторов, то умрёт множество людей. Хороших людей. Людей, как твоя Натали и моя Мари-Анн. Людей, как ты и я. Теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему я должен убедить тебя оставить это дело?

Я понимал. Но всё равно злился.

— Но должен же быть какой-нибудь другой выход.

— Нет.

— Ты просто не задумывался об этом.

— Задумывался, — сказал он очень мягким голосом. — Столько раз, что ты себе даже представить не можешь. Годы и годы. Ты просто не представляешь.

Он положил коробочку в карман.

— Джейк, ты же знаешь, что я говорю правду. Мы с тобой лучшие друзья. После женщины, которую я никогда не увижу, и до которой я никогда не дотронусь, ты самый важный человек на земле для меня. Пожалуйста, Джейк. Не заставляй убивать тебя.

Глава 28

Я почти купился на это.

Поправка: я купился на это на долгое время. На первый взгляд, то, что Бенедикт хотел, чтобы я всё время называл его так, чтобы случайно не вышла промашка, абсолютно нормально. Я должен был отступить.

Конечно же, я не знал деталей. Я не знал всего, касательно «Нового начала». Не знал точно, почему исчезла Натали и куда она направилась. Правда в том, что я даже не знал, жива ли она. Нью-йоркская полиция подозревала, что она мертва. Не знаю почему, но, вероятнее всего, они предположили, что если такие ребята, как Дэнни Цукер и Отто Деверо хотят твоей смерти, то человек, наподобие Натали, не сможет спастись и оставаться в тени шесть лет.

И было ещё много этих «я не знал». Я не знал, как работает «Новое начало», как учебная база маскируется под усадьбу, чем занимаются Джед и Куки, какая роль у каждого в этой организации. Не знал, скольким людям они помогли исчезнуть, и когда начали свою деятельность, хотя согласно официальным записям — двадцать лет назад, во времена студенчества Тодда. Этими «не знал» я мог бы построить целый комфортабельный дом. Это уже не имеет значения. Что имело значение, так это то, что жизни людей были под угрозой. Я понимал клятву, которую дал Бенедикт. Я понимал тех, кто готов пожертвовать стольким и взять на себя риск быть убитым, чтобы защитить себя и своих любимых.

Осознание того, что мои отношения с Натали не были ложью, что она пожертвовала настоящей любовью, чтобы спасти наши жизни, приносило огромное утешение. Но осознание этого в совокупности с невозможностью что-либо сделать разрывали моё сердце. Боль вернулась, с одним лишь отличием — она стала ещё сильнее.

Как уменьшить эту боль? Ага, догадываюсь. Мы с Бенедиктом отправились в Библиотечный бар. В этот раз мы даже не стали притворяться, что объятия незнакомок помогут нам. Мы знали, что единственные друзья — Джек Дэниэлс и водка Кетел — помогут нам сгладить или, по крайней мере, слегка смягчить эту жгучую боль.

Мы были погружены в общение с Джеком-Кетелем, когда я задал один простой вопрос:

— Почему я не могу быть с ней?

Бенедикт не ответил. Его внезапно что-то привлекло на дне его стакана. Он надеялся, что я прекращу. Но я не остановился.

— Почему я не могу тоже исчезнуть и жить вместе с ней?

— Потому что.

— Потому что? Тебе что, пять лет?

— А ты бы хотел этого? Бросить преподавание, свою жизнь, всё?

— Да, — ответил я без колебаний. — Конечно же, хотел бы.

Бенедикт снова уставился на свой стакан.

— Ага, понимаю, — сказал он грустнейшим голосом.

— Так?

Бенедикт закрыл глаза.

— Прости. Но ты не можешь.

— Почему?

— По двум причинам. Первая, так не делается. У нас есть протокол, и чёткое разделение полномочий. Это слишком опасно.

— Но я бы смог, — сказал я и услышал в своём голосе мольбу. — Это было шесть лет назад. Я мог бы сказать, что переезжаю за границу или…

— Ты говоришь слишком громко.

— Извини.

— Джейк?

— Да?

Он посмотрел мне в глаза, и я выдержал его взгляд.

— Это последний раз, когда мы говорим об этом. Обо всём об этом. Я знаю, как это тяжело, но ты должен пообещать, что больше не будешь поднимать эту тему. Понимаешь?

Я не ответил прямо.

— Ты сказал, что есть две причины, почему я не могу быть с ней.

— Да.

— Какая вторая?

Я опустил глаза и допил напиток одним огромным глотком, подержал жидкость во рту и жестом попросил у бармена ещё одну порцию. Бармен нахмурился. Мы не давали ему расслабиться.

— Бенедикт?

Он поднял стакан и попытался допить последние капли, а потом сказал:

— Никто не знает, где Натали.

Я скорчил гримасу.

— Я понимаю всю эту вашу секретность…

— Не просто секретность, — он с нетерпение посмотрел на бармена. — Никто не знает, где она.