Шесть черных свечей - [18]
Кэролайн возвращается в квартиру, берет пакет для мусора и вываливает из шкафа в пакет всякую ерунду типа секс-прибамбасов. В пакет летит пара черных трусиков с красной отделкой — дешевых и пошлых, — как раз такие нравятся мужикам. За ними следует пояс с чулками, из которых сыплется тальк, кое-какая косметика и белые туфли на высоком каблуке.
Кэролайн выволакивает свернутый ковер во двор. В зубах у нее, как у бешеной собаки, пакет с мусором. На пакете потихоньку скапливается пена. Ковер стукается о ступени со звуком, напоминающим удары сердца. Когда она вытаскивает ковер на улицу, слышится плеск воды и шуршание. Двор пуст. Только холодный ветер врывается в выломанную дверь, продувает лестницу и проникает в квартиру Кэролайн подобно сердечной боли.
Мусоровоз с измельчителем — машина шумная, и разговаривать, стоя рядом с ним, тяжело. Однако мусорщики орут вовсю. Ежели ты мужик самостоятельный, твой контейнер на колесиках, полный мусора, может и постоять спокойно, пока ветер не раскидает все говно по улицам. Но дама — дело другое. А женщина, которую бросил мужик, — это вообще отдельный разговор. Она достойна того, чтобы перекрикивать механизм. Из-за нее можно драть глотку.
Мусорщики моментально окружают Кэролайн, выхватывают ковер у нее из рук:
— Давайте-ка его сюда. Счас мы его оформим.
Кэролайн высыпает в измельчитель содержимое пакета. Изнутри машины слышится удар каблука, пулей вылетевшего из дробилки. Остатки женской привлекательности, пережеванной стальными зубищами. Им бы еще и еще, зубищам.
Когда ветер стихает, из дома доносятся слабые звуки телевизора. Ящик распевает: «Я пойду за Тобою сквозь тьму…»
— Эта штука измельчает? — спрашивает Кэролайн.
— Мелко-намелко, милочка.
— Даже ковер?
Толстому коротышке с красным пятном на лице прекрасно известны технические возможности мусоровоза.
— Ковры, коробки, бутылки, кошки, собаки, горные велосипеды. Да этот долбоеб разотрет в порошок автомобиль, — заливается он.
Шут гороховый, весь в грязище, даже лицо чумазое (и еще хочешь обратить на себя внимание?), забирает у Кэролайн ковер. Она придерживает сверток за один конец, только чтобы ничего не высыпалось.
— Давайте его сюда, давайте.
Коротышка запихивает ковер в измельчитель. Машина заглатывает ковер фут за футом, вызывая улыбку на лицах мусорщиков. Ковер вздувается и пузырится, сокрушаемый зубьями из высокопрочной стали.
Когда ковер полностью переварен, мусорщики поворачиваются к Кэролайн — а как насчет отсосать? Но она уже ушла. Приходится довольствоваться зрелищем задницы Кэролайн, пока она идет к дому.
— Ух ты!
— Ой, хороша штука!
— Небольшой размер, редкая вещь. Уж и не припомню, когда в последний раз довелось подержаться за такую.
— Детская футбольная команда святого Иакова, — говорит Пятнистый.
Двое мужчин смеются над третьим. Зубы у того сцеплены, а губы плотно сжаты. Они смеются так громко, что заглушают рев мусоровоза.
Кэролайн слышит замечание насчет своей небольшой задницы (редкая вещь), и у нее немного улучшается настроение. Мужики смотрят на ее задницу. Это по ней. А то она уже и думать об этом забыла. Другие мужчины. Секс. Свобода. Раскрепощение. Во всяком случае, задница у нее красивая и редкая. Неплохо для тетки за сорок. Ее задница в превосходной форме. Просто в превосходной.
Кое-что про Донну
Моей младшей сестре Донне тридцать, у нее длинные черные волосы в готическом стиле и белая кожа. Она бы напугала семейку Аддамс в полном составе. Именно она (а не какая-нибудь другая сестра) — правая рука Старой Мэри во всем, что касается колдовства.
На отрезке времени от Старой Мэри до Венди (которая по-гэльски ни бум-бум) можно проследить, как гэльский язык все меньше и меньше употреблялся в обиходе. Матушка кое-что по-гэльски знает и может объясниться. Каждая очередная сестра знала его все хуже, а Венди и совсем не знает. Зато Донна поставила себе задачу выучить ирландский гэльский и ездит на уроки в Гевенхилл. Ей приходится при этом пересаживаться с автобуса на поезд и обратно, зато, если подойти к ней с каким-нибудь вопросом, она ответит длинной тирадой на гэльском и напустит на себя мистический вид. Робкие люди сразу отходят от нее подальше. И еще она изо всех сил старается разузнать как можно больше о колдовстве. Не скажу, что она знает это дело лучше Старой Мэри, но уж прочла по вопросу предостаточно. Донна — прямо ходячая история ирландского колдовства. Да и шотландского тоже.
Донна и Старая Мэри не похожи друг на друга. Старая Мэри — обычная маленькая пожилая женщина вроде тех, кто долго стоит в супермаркете «АСДА», изучая цены на печенье (и вызывая легкое подозрение у персонала магазина, как бы чего не стащили). Донна, напротив, из кожи вон лезет, чтобы жить, ходить и говорить, как ведьма. В ней живет червь сомнения, в Донне. В колдовстве она обнаружила кое-какие формулы и посвятила бы всю свою жизнь, чтобы их воплотить. Но червь сомнения удерживает ее. Ну а Старая Мэри просто верит в колдовство. Ей нет нужды искать формулы жизни. Чашка чая и булочка приносят больше радости, чем толстые тома Кафки, Камю, Платона и церковников.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.