Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! - [87]

— Понятно, — прошипел канцлер и потащил меня дальше.

Мы на бешеном аллюре ворвались в семейную галерею и галопом доскакали до одного из портретов. Остальных мне на бегу просто анонсировали.

Выяснилось: суровый гигант в рыцарских доспехах — второй герцог Тримм. Имел проблемы с женой, друзьями и ядом. Пытался совместить несовместимое и объять необъятное. Когда удачно совместил жену с другом, то ему в остатке выпал яд.

Подросток лет шестнадцати, в сползающей герцогской короне и чрезмерно широком для мальчишечьей шеи воротнике — Оресс, сын второго герцога Тримма, третий герцог по счету. Обожал женщин. Каждый раз умело заменял старую версию на новую, при этом не забывая делать свои демоверсии. В результате настрогал двенадцать детей от шести жен. Скрываясь от искушения обзавестись седьмой супругой, построил этот дом. Хотя… скорей всего, это шестая благоверная заперла герцога здесь под замком, отрезав муженька от разлагающего женского влияния и всяческих соблазнов.

Потом последовал долгий видеоряд всех двенадцати детей и шести жен. На некоторых женских портретах были пририсованы усы, бороды и рога.

Я уже начала откровенно зевать, запутавшись, кто кому и когда наступил на ногу, сколько раз двоюродная племянница фыркнула в чашку с чаем дяде и почему у него от этого развились подагра и слабоумие. Но тут канцлер дотащил меня до…

На старинном портрете была изображена… я. В красном платье, в хорошо знакомых драгоценностях, с архаичной прической. Но точно я! Сходство поразительное, вплоть до родинки над левой бровью.

— Лиссандра гер Тримм, любимая внучка Оресса, старшая дочь его младшего сына, — тихо сказал маркиз, пока я широко раскрытыми глазами смотрела на своего двойника, который был моложе на целых двести лет. — Девочка родилась почти под конец жизни герцога и стала его последней радостью.

Неслышной тенью мелькнул телохранитель, вставая рядом со мной. Он внимательно рассматривал изображение, сравнивая нас.

— Оресс умер, когда юной Лиссандре исполнилось десять лет, — продолжал рассказывать семейную историю Аден. — Горе так потрясло девочку, что довольно средние до этого способности волшебницы превратились в редкий по мощи дар. Дар поразительно сильный, но… неустойчивый. Количество устроенных ею в родовом поместье пожаров превысило все разумные пределы.

— Это мне знакомо, — прошептала я, все еще не в силах оторвать взгляд от портрета. — Как они справлялись с этим бедствием?

— Дед нанял ей лучших учителей, — сказал маркиз. — После его смерти родители Лиссандры продолжили эту традицию и предоставили ей все возможности для обучения магии.

Мне показалось, что маркиз замешкался, словно не желая открывать что-то важное.

— Что ты недоговариваешь? — повернулась я к нему.

— Видишь ли… — замялся Аден. Вздохнул, неохотно признаваясь: — Лиссандра пропала без вести незадолго до собственной свадьбы. Семья была уверена — девушка сбежала с любовником, на это косвенно указывала и пропажа семейных драгоценностей. — Маркиз кивнул на ожерелье, уже занявшее место на моей шее. — Хотя для всех остальных была озвучена версия похищения.

— Насколько ценные эти вещи? — спросила я, пытаясь хоть что-то вспомнить.

— Они бесценны, — признался гер Шантэ. — Гарнитур принадлежал еще супруге основателя династии герцогов Тримм и передавался из поколения в поколение. Считался семейной реликвией…

— Я его… украла? — прошептала я сквозь зубы, отказываясь в это верить.

— Нет-нет, что ты! Вовсе не так, — к моему немалому удивлению, покачал головой Аден. — Оресс подарил гарнитур Лиссандре как раз перед своей смертью, на ее десятилетие. При этом рассказал какую-то легенду, но ее никто не запомнил, сочтя глупым чудачеством старика-маразматика. Вспомнили об этом эпизоде только после исчезновения девушки и сокровищ… только уже никто не мог восстановить дословный текст легенды за давностью лет.

— Кто я? — потерялась я в обилии информации, уже не понимая, где заканчивается Лиссандра и начинается Александра. Или наоборот?

— Как мне ни прискорбно сие признавать, — поджав губы, но лукаво блестя серыми глазами, произнес Аден, — ты моя престарелая родственница. Правда, хорошо сохранившаяся, — весело хохотнул. — Хотя в вашем возрасте, мадемуазель, вам положены трость и маленькая собачка.

— Можешь выдать мне трость, — несмело улыбнулась я. — Зато на собачке сэкономишь — я кусаюсь гораздо лучше!

— Подожди, — Аден уставился на меня. — Ты моя родственница?

Та-ак. Съемки фильма «Тупой и еще тупее», пятая часть.

Я кивнула, подтверждая.

— Лиссандра гер Тримм? — уточнил канцлер.

Я пожала плечами в ответ, беспомощно глядя на телохранителя. У того вообще случился снос крыши, судя по всему. А как еще можно охарактеризовать бессмысленное, с моей точки зрения, бормотание и кручение фиг на пальцах?

Похоже, ответа Адену и не требовалось, потому что он начал рассуждать дальше:

— И ты же являешься Спящей?

— Типа того, — осторожно подтвердила я, не понимая, к чему он клонит.

— Таким образом, — завершил свою логическую цепочку маркиз, — Спящая принадлежит дому Тримм!

— И что? — уставилась я на него. — Итог всего этого?

— Лиссандра! — внезапно поднял меня за талию и закрутил маркиз. — Это же прекрасно! Через столько лет ты нашлась! Невероятно! Это чудесный сюрприз!