Шерлок. Твой мозг может всё - [10]

Ватсон, мне было всё ясно, но посмотрели бы вы на Лестрейда! Его лицо приобрело серый оттенок, в глазах читалась неподдельная грусть от этого, как ему казалось, сложнейшего дела. Ведь лиц преступников не видели, следы на подоконнике распахнутого окна отсутствовали, отпечатков – никаких. Словом, улик – ноль.

Подождав ещё с десяток минут и сжалившись над ним, я сказал: «Инспектор, здесь не нужно ни криминалистов, ни снятия отпечатков. Всё ясно как дважды два. Немедленно арестуйте этого “свидетеля ограбления” и пусть покажет, где он спрятал украденные полотна».

Уже через четверть часа бухгалтер доставал из тайника в стене кабинета «исчезнувшие» картины. Всего одна маленькая деталь в рассказе бухгалтера, и я понял, что он лжёт.

Может, и вы, Ватсон, поняли, какую деталь я имел в виду?

Ночью из хорошо освещённого помещения невозможно увидеть, что происходит на неосвещённой улице. Подсветки пустыря из окон не было, так как они плотно зашторены портьерами. Бухгалтер же даже описал «неопрятную» одежду, рост «удалявшихся» и «увидел» у одного из них лысину и большой свёрток в руках другого…

Пропавшие рубины

Ватсон, у меня было много случаев инсценировки ограблений по разным причинам. Если хотите, расскажу ещё один.

Меня пригласила расследовать похищение одна страховая компания. Им было очень жаль расставаться с внушительной суммой, на которую была застрахована украденная коллекция рубинов, похищенная у одного из торговцев и коллекционеров в Лондоне. Не буду забегать вперёд, дело было так.

По просьбе этой страховой компании я прибыл в квартиру мистера Шеломы Гинсбурга. Ожидая хозяина в гостиной, я осматривал прекрасно обустроенную комнату, витрины с кристаллами, столик, заставленный дорогущими безделушками, античный комод из красного дерева и висящее над ним великолепное венецианское зеркало, достигающее потолка. Вокруг на стенах висели картины в богатых золочёных рамах. Тем временем подошел мистер Шелома, голова которого была обмотана полотенцем…

– Как я уже говорил полиции и представителям страховой компании, украдена моя коллекция рубинов, – сказал он, придерживая повязку. – Смотрите, вот здесь они находились.

Шелома указал на открытый сейф в стене. Картина, которая раньше его закрывала, стояла на полу, аккуратно прислонённая к стене.

– Рубины были застрахованы, но они представляли для меня особую ценность как для коллекционера, – продолжил Шелома.

– Как это случилось?

– Я стоял прямо перед комодом и брал сигару из вот этой, стоящей на нём шкатулки, когда почувствовал чей-то локоть, сжимающий мне шею, и в то же время бандит заломил мне правую руку за спину так, что я был полностью в его власти. Он спросил, где находятся рубины, и ещё сильнее сжал мою шею.

Я начал задыхаться и сдался… Я показал ему, где находится тайник, и что ключи от него лежат у меня в кармане. Последнее, что я помню, это сильный удар в висок. Когда я пришёл в себя, сейф был пуст… Пожалуйста, обратите внимание, у меня остался след от удара по голове.

– Не могли бы вы описать бандита?

– Нет. Он не отпускал мою шею и всё время держался за моей спиной. Я не мог видеть его лицо.

– Я сильно сомневаюсь, что у вас был бандит. Скажу даже больше. Я подозреваю, что вы инсценировали нападение, чтобы получить страховку.

Что, по-вашему, натолкнуло меня на эту мысль, Ватсон?

Над комодом, где находилась шкатулка с сигарами, висело большое венецианское зеркало, в которое хозяин легко смог бы разглядеть «лицо преступника».

Похищение раритета

– Ватсон, могу поведать вам ещё одну историю, когда меня пригласила на помощь в расследовании кражи со взломом страховая фирма.

– Мне было бы очень интересно услышать эту историю, Холмс! Я весь внимание.

– Время у нас есть, вечера в Лондоне длинные, слушайте, Джон.

Филателистический магазин «Цукерман и сыновья» представлял собой обширное помещение, сплошь заставленное прямоугольными прозрачными, без единого грязного пятнышка стендами-витринами с различными марками в них. Меня, небезызвестного вам инспектора Лестрейда и представителя страховой фирмы встретил хозяин магазина – мистер Цукерман со свежеперебинтованной головой. Его сопровождал кучерявый подростко весьма на него похожий. Цукерман начал свой рассказ.

– Сегодня утром, сразу после открытия, в магазин пришёл посетитель, попросивший показать несколько имевшихся у меня сравнительно редких экземпляров марок. Поняв, что передо мной солидный, разбирающийся в марках филателист, я позвал своего сына, Мойшу, чтобы он мне помог, и стал показывать клиенту то, что я смог бы выгодно продать. Постепенно мы продвигались к стенду, где в футляре находилась жемчужина моей коллекции – «Голубой Маврикий», застрахованная на 500 тысяч фунтов. В какой-то момент, показав очередной экземпляр и закрывая замок витрины, я получил страшной силы удар по голове и упал, потеряв сознание. Очнувшись, я увидел склонившегося надо мной Мойшу и взломанные замки на стенде, где ранее находился «Голубой Маврикий». Мойша рассказал, что посетитель вытащил из рукава плаща небольшой изогнутый ломик и ударил меня им по голове, когда я, повернувшись к нему спиной, закрывал замок стенда. Затем, пригрозив сыну расправой, он взломал замки ящика витрины с «Голубым Маврикием», выдвинул ящик и забрал коробочку с этой маркой.