Шерлок Холмс в России - [72]

Как всегда это бывает, спрос родил предложение. На литературном рынке в обилии появились подделки «под Шерлока Холмса», рассчитанные на самую неприхотливую читательскую массу и несравненно менее остроумные, нежели их первообраз.

Дальше — хуже. Учащееся юношество с жадностью набросилось на модное чтение, и вот нежным душам детей были привиты отвратительные инстинкты сыска. Сыщик стал героем. Мальчики, которые не так давно, сообразно роду господствовавшей тогда литературы, бредили желанием стать рыцарями наподобие Вальтер-Скоттовских, моряками — по примеру действующих лиц Купера или искателями приключений вроде Майн-Ридовских, возмечтали о «лаврах» агентов сыскной полиции.

Со всех сторон доходят сообщения о том, что, то там, то здесь гимназисты предлагают свои услуги сыскным отделениям, что они стали заниматься сыском над товарищами, преподавательским персоналом, даже родителями…

Таково зло, ясно теперь определившееся и требующее настойчивой борьбы с нам.

Но как можно вести эту борьбу?

Естественно, одними лишь мерами духовного воздействия, способами просветительно-оздоровительного свойства. С печатью, даже с такою гнилою, как вся Шерлоковская «литература», нельзя бороться полицейскими мерами. Более того: всякий административный запрет придаст сыщнической литературе оттенок того запретного плода, который становится тем более соблазнительным, чем с большими опасениями приходится добывать его.

Мы убеждены, что единственно верным орудием для борьбы с детективными романами и рассказами является сатира, — высмеивание их, тем более беспощадное, чем тоньше оно делается. Было время, когда интерес к вредным, распалявшим фантазию рассказам о чудовищных приключениях рыцарей был совершенно убит гениальною сатирою, — рыцарским же романом Сервантеса — «Дон-Кихот».

На наших почти глазах романтизму был нанесен смертельный удар поэтом, которого романтики хотели признать «своим», — Генрихом Гейне.

Своей задачей мы поставили, заимствуя внешность Шерлоковской «литературы», показать, что от воли автора зависит, строго следуя знаменитому методу, — заставить героя никогда не ошибаться, или же обратно — делать глупости одна за другой. Как только ореол изобретательности и находчивости будет снят с Холмсов, Пинкертонов и других сыщиков, так тотчас же они будут развенчаны в сознании мало-мальски чутких читателей. А это развенчание представляется существенно необходимым, чтобы с пути болезненного увлечения сыском юношество по-прежнему устремилось в сторону бодрых, положительных идеалов.

Неисправимые любители приключений сыщиков пусть не сетуют на нас за маленькую мистификацию, к которой мы прибегли. В данном случае средства положительно не нуждаются в том, чтобы их оправдывала цель, ибо сами эти средства, как всякий род общественной сатиры, представляются не менее благородными, чем и наша основная цель.

С. М. Проппер

Аноним ШЕРЛОК ХОЛМС В ПЕНЗЕ

Глава 1 Пассажир с желтым чемоданом

Сибирский экспресс шел полным ходом. Мимо больших окон роскошных вагонов, столь непохожих на вагоны других пассажирских поездов, целыми снопами летели искры от паровоза. Они гасли потом во влажном воздухе апрельской ночи или падали на не просохшую еще после половодья землю.

Поезд мчался, извиваясь, как змея, и мягко шурша, по бесконечным полям черноземной полосы России. Лишь изредка мелькали в стороне от полотна железной дороги убогие деревушки, окутанные ночным мраком.

Навстречу поезду выбегали из будок полусонные сторожа с сигнальными фонарями и, когда экспресс, не обращая, по-видимому, на них никакого внимания, быстро скрывался вдали, шли молча спать на свои неостывшие еще постели.

Экспресс останавливался лишь на больших станциях, делая переходы по сто и по полтораста верст, но тем не менее его встречали со страхом почти на всех станциях и полустанках. Начальники станций, получив телеграмму, что «экспресс вышел», сразу подтягивались, поправляли фуражку, застегивали форменное пальто на все пуговицы и задолго до прохода поезда появлялись на перроне. И многие из них считали даже обязанностью своей салютовать ему приложением руки к козырьку фуражки.

— Кто его знает, — говорили они, — может быть, с поездом какая-нибудь железнодорожная шишка едет… Не выйдешь на платформу, а потом и с места за нерадение слетишь!..

Был, однако, второй час ночи, и все пассажиры в вагонах уже спали. Их, впрочем, оказалось немного: всего лишь человек пятнадцать. Большинство из них ехали в Восточную Сибирь, за Байкал, и только двое до Иркутска. Оба сели в Москве и совершенно случайно находились в одном и том же спальном вагоне и занимали каждый отдельное купе.

Один из пассажиров, ехавших до Иркутска, в настоящее время не спал.

Он, полулежа на бархатном диване, просматривал газеты, приобретенные им еще утром на московском вокзале. Газет был целый ворох.

Вдруг он вздрогнул и слегка побледнел.

Его глаза впились в телеграмму «от собственного корреспондента», присланную из Берлина в одну большую петербургскую газету. В телеграмме сообщалось:

«Около недели тому назад какой-то ловкий мошенник, по догадкам — русский, получил в банке Лионского кредита по подложному переводу из Петербурга триста тысяч рублей. А накануне у баронессы фон Гамер похищены во время ее отсутствия все ее фамильные бриллианты на полмиллиона марок. Полиция поставлена на ноги и по некоторым признакам приписывает эти проделки одному и тому же лицу.