В своем журнале «Общее дело» Бурцев, к этому времени «подружившийся» с Леонидом Меньщиковым, знающим много больше Бакая, опубликовал десятки имен агентов охранки. Он открыл специально бюро и принимал заказы от политических партий.
Но время шло и ситуация менялась.
Бурцев предавал огласке не собственные разработки, а информацию «источников», которым совершенно не нравились роли «дойных коров» и задний план, на который их задвинул Владимир Львович. Но если с Бакаем проблем почти не было. Молодой наивный, он сразу «слил» все что знал, а потом «лез на стенку» от возмущения, ведь Бурцеву достались все: и слава, и деньги. Не много, ни мало 100000 франков — целое состояние.
Матерый же Меньщиков не желал оставаться на вторых ролях. Он сначала утаивал информацию, а потом сам стал охотником за провокаторами и открыл собственное агентство.
В итоге дошло до скандала. Меньщиков разоблачил Бурцева. «Le Journal» писала: «Еще одна легенда исчезает. Бурцев, знаменитый Владимир Бурцев, русский эмигрант, о котором думали, что он своим терпением и проницательностью разоблачил нескольких выдающихся полицейских агентов в рядах революционеров, Бурцев, открывший столько тайн, оказывается, играл роль простого посредника в этом шумном выступлении. Ему приходится спуститься с пьедестала, на который его возведи его политические друзья. Исчез Шерлок Холмс русской революции. Выступает на сцену новое лицо, неожиданное появление которого вызовет во всех русских кругах за границей чувство замешательства и изумления».
С громкой, но слегка увявшей славой разоблачителя Бурцев продолжал срывать покровы со всех тайн, к которым находил «ключи». После Февральской революции он обвинил Керенского в ведении сепаратных переговоров с Германией. В канун штурма Зимнего дворца выпустил статью с призывом: «Граждане, спасайте Россию!».
За это, кстати, был арестован и стал первым политическим заключенным Советской России.
Чуть раньше Бурцев опубликовал список социал–демократов, вернувшихся в Россию через Германию, и утверждал, что свержение Временного правительства и утверждение власти Советов было совершено на немецкие деньги и по их указанию.
Затем была новая эмиграция и новые разоблачения. Уже агентов ГПУ. Однако ни славы, ни денег на этом неблагодарном поприще Бурцев не заработал. Он жил бедно, неряшливо, и, наверное, единственным светлым пятном тех лет были «Протоколы сионских мудрецов», в деле которых Владимир Львоич стал свидетелем и — как обычно — разоблачителем провокации, неопровержимо доказав подложность фальшивки.
В 30‑е годы Бурцев напечатал ряд антифашистских статей, за что в период оккупации Франции преследовался гестапо. Но если из этого поединка с очередной политической полицией неукротимый борец вышел победителем, то следующую битву он проиграл. Собственный организм поддался на провокацию и, не осилив заражение крови, отказался «служить». Произошло это фатальное событие 21 августа 1942 г.
По материалам «Викепедия» (www.ru.wikipedia.org), «Хронос» (www.hrono.ru) для газеты «Я»
