Шерлок Холмс и дело «Огонька» - [23]

— Это армянские собаки!

Кто-то со странным безволосым лицом скопца пристальнее взглянул на Тер-Абовиана и добавил:

— Это собака, спасавшая других собак!

Какая-то женщина крикнула:

— Сжарить живьем!

И десятки голосов дико заревели:

— В огонь! В огонь!

Раздался выстрел, второй, третий… Груды тел сплелись и покатились по земле, борьба завязалась на жизнь и смерть, и вдруг над головами высоко взметнулась чья-то темная фигура и грузно упала в кипящее озеро.

Крик ужаса вырвался у рабочих.

Это был молодой Тер-Абовиан.

IV.

Только под утро старый нефтепромышленник узнал о страшной участи, постигшей его сына. Весть об этом принес один из надсмотрщиков, Арменак Назарьянц, каким-то чудом спасшийся от татар. Он рассказал еще, что в огне погибли почти все вышки англичан, что в Кишлах, где у Тер-Абовиана тоже были участки, армяне окружены, но не сдаются, что в числе осажденных есть женщины и дети, что на рядом лежащих промыслах Мирзоева, Питоева и Манташева с минуты на минуту ждут прибытия войск.

Тер-Абовиан слушал молча. Он понимал, что теперь не время предаваться отчаянию. И он затаил свое горе, но дал себе клятву хотя бы ценою всего своего состояния найти убийц.

По рассказу Назарьянца он видел, что сын его сделался жертвой не толпы, а маленькой кучки людей, которая знала его в лицо, вероятно, искала уже и, наконец, бесчеловечно отомстила за спасение нескольких армянских семейств в феврале.

Назарьянц говорил, что из всей шайки он узнал бы двух: женщину с темными глазами и мужчину с худым, безволосым лицом, похожим на лицо евнуха. Тер-Абовиан это запомнил. Пока же нужно было приниматься за дело.

У него были сношения с английскими нефтепромышленниками, и весь о том, что большинство английских промыслов погибло, а остальным угрожает опасность, навела его на какую-то мысль и заставила сейчас дать срочную телеграмму в Лондон. Телеграмма была шифрованная, обстоятельная и длинная. И она имела два важным последствия.

Во-первых, Лондон сейчас же потребовал, чтобы были приняты все меры к охране жизни английских подданных. Во-вторых — во всех английских и американских газетах на другой же день появилось гигантскими буквами объявление, в котором обещалось царское вознаграждение в 50 тысяч фунтов стерлингов всякому, кто разыщет главных виновников поджога бакинских промыслов. Высказывалось, между прочим, предположение, что это дело рук нескольких человек, вернее всего, членов какой-нибудь международной шайки анархистов.

Таким образом, объявители как будто сами давали конец нити в руки.

Это объявление стало повторяться изо дня в день.

V.

Один из негласных, но очень значительных пайщиков английских промыслов, хорошо известный всему лондонскому торговому миру, как владелец колоссальнейших мукомолен в Англии, мистер Эдвин Тор — в течение двух дней получил последовательно семь телеграмм из Баку.

В трех сообщалось, что приняты энергичные меры и есть надежда на спасение промыслов, которые еще не захвачены мятежниками, и наводились справки о том, отозвались ли в Англии на объявление.

В одной подробно описывалась осада селения Кишлы, где армяне, соединившись с промысловыми рабочими, уже несколько дней отражают нападения многотысячных татар, несмотря на отсутствие хлеба и воды. Упоминалось о каких-то темных, вновь появившихся, никому не известных и даже между собою незнакомых людях, которые рыщут повсюду и что-то вынюхивают. А в конце снова вопрос об объявлении и просьба о наискорейшей присылке агентов.

Эти четыре телеграммы были получены в один день. Потом последовал перерыв в двадцать восемь часов, и только на другой день к ночи получились три телеграммы подряд почти с одним и тем же содержанием.

Читая их, мистер Эдвин Тор сильно хмурился.

В последней говорилось: «Подозрительные лица, о которых я упоминал, принадлежат к опаснейшим типам анархистов-одиночек. За два дня они перезнакомились меж собою. Составлен, очевидно, общий план. Есть вероятие, что они же тайно руководили движением, находясь за границей. Не захваченные промыслы в опасности. Каждый час дорог. Удвойте, утройте куш. Полцарства за ловкого агента».

Эта телеграмма получилась уже к утру, и мистер Эдвин Тор читал ее, лежа еще в постели. Но через пять минут он был на ногах, через десять — умыт и одет, а двадцать минут спустя, уже успев позавтракать, сидел в экипаже, запряженном парой рысаков, которых так же хорошо знали в Сити, как и на лондонском ипподроме.

------

VI.

Шерлок Холмс только успел сесть за свой ранний кофе, как ему доложили о посетителе, который хочет его видеть. Было шесть часов утра. Очевидно, только очень важное и неотложное дело могло кого-нибудь заставить явиться в такую рань.

Согласно своему правилу: дело прежде всего — Шерлок сейчас же встал.

Два часа после этого он не показывался. Два часа просидел он с кем-то, запершись в своем кабинете, и никто не видел потом, кого он провел потайной лестницей, которая начиналась у него же в кабинете.

Когда он явился, наконец, в столовую, на лице у него ничего нельзя было прочесть. Оно было невозмутимо, как всегда.

— Ну-с, Ватсон, — спросил он спокойно, — что новенького в газетах?