Шерлок Холмс и Дело о крысе - [49]

Оказавшись под балкой, которая, пересекая помещение с севера на юг, проходила в одной точке футах в двенадцати над клеткой, Холмс испытал облегчение. Он снял башмаки, засунул их в карманы сюртука, перелез через перила и осторожно распластался на балке. От этого движения взметнулся столб пыли и частиц ржавчины, выпавший безмолвным дождём на пол. Холмс замер, затаив дыхание и не спуская глаз с лиц стражей, однако те по-прежнему были увлечены беседой и явно не подозревали о его присутствии.

Шириной балка была чуть меньше фута. Скорчившись, будто шимпанзе, впечатывая в дерево пальцы ног, чтобы удержать равновесие, и крепко цепляясь пальцами рук за шершавые края балки, Холмс осторожно пополз вперёд, медленно и бесшумно, не отрывая глаз от стражей. На то, чтобы оказаться прямо над клеткой, у него ушло не меньше пяти минут. И тут один из стражей неожиданно встал. Раскинув руки, он шумно зевнул. И при этом запрокинул голову — рот разинут, глаза подняты к потолку. Произошло это так внезапно, что Холмс не успел отреагировать. Поздно было бросаться на балку ничком: внезапное движение наверняка привлекло бы внимание стража. Вместо этого Холмс замер, обездвижив каждый мускул, уповая на то, что сможет слиться с тенями.

Завершив зевок, страж ещё раз потянулся, взъерошил волосы. Судя по реакции, он ничего не заметил. А через некоторое время сел обратно и вытащил из кармана плоскую фляжку. Щедро отхлебнув, передал её своему товарищу. Холмс выждал несколько минут, пока оба вновь не погрузились в беседу, а потом двинулся дальше. Задержав дыхание, дабы успокоились нервы, он соскользнул с балки и повис на ней, будто акробат в цирке. Он крепко вцепился в верхний край балки, однако чувствовал, что пальцы постепенно соскальзывают с пыльной поверхности. На лицо ему посыпались хлопья ржавчины. Теперь он был уязвим как никогда: он висел в воздухе над клеткой, на верхнюю часть тела падал свет электрических ламп. Он прекрасно понимал, что представляет собой до смешного удобную мишень. Стоит одному из стражей поднять глаза — и его обнаружат. А после этого достаточно будет вскинуть к плечу винтовку и нажать на спусковой крючок. Даже самый скверный стрелок не промахнётся по такой цели, на таком расстоянии. По лицу сыщика ручейками бежал пот. Он чувствовал, что тело его постепенно сковывает парализующий страх. Действовать нужно было быстро — иначе нервы не выдержат.

И тут один из стражей зашёлся пронзительным хохотом, который гулким эхом заскакал по огромному цеху. Холмс понял: пора. Отпустив балку, он спрыгнул с высоты футов в шесть на крышу клетки. Хотя на ногах у него были только носки, звук падения глухо разнёсся по помещению, будто далёкий удар большого барабана. В тот же миг оба стража вскочили на ноги, взяв винтовки наизготовку. От их расслабленности не осталось и следа; оба подобрались и заозирались в тревоге, но было ясно, что они не могут обнаружить источник звука.

— Что за чертовщина, Джордж? — воскликнул один.

— Без понятия. А где стукнуло-то? — отозвался второй.

— Да вроде где-то там, у двери.

— Может, и так. Пошли посмотрим.

Холмс лежал ничком на клетке, и тут его подстерегала новая опасность. От удара подгнившее дерево стало проминаться и трескаться. Холмс давил на него своим телом, крышка клетки начала разламываться и в конце концов раскололась. Холмс неудержимо заскользил внутрь — его будто бы засасывало в зыбучие пески. Через несколько секунд он рухнул в клетку. Слегка оглушённый, но невредимый, он приземлился на устланный соломой пол. Рядом, в темноте, находилось что-то живое, но неподвижное. Холмс рефлекторным движением выхватил из внутреннего кармана револьвер.

Снаружи, за пределами поля его зрения, стражи заслышали шум и бросились обратно к клетке. Несколько секунд спустя тот, что был повыше, сорвал парусину. Внутрь хлынул свет. Увидев Холмса, скорчившегося в углу, будто загнанный зверь, страж расхохотался:

— Ты глянь-ка, Джордж. Эк нам привалило: ещё один экспонат! — воскликнул он радостно.

А потом улыбка разом исчезла с его лица, её сменило выражение крайнего недоумения. Лицо перекосилось от боли, глаза завращались. Придушенно вскрикнув, он схватился рукой за грудь, за то место, куда вошла выпущенная Холмсом пуля. Секунду он раскачивался как пьяный, в тускнеющих глазах отражалась смесь недоумения и недоверия, а потом рухнул на пол, винтовка с лязгом покатилась по каменным плитам.

Его товарищ упал на колени, однако вскинуть винтовку не успел — Холмс выстрелил снова. Второго противника он только задел, однако тот сдавленно застонал, крутанулся и в глубоком обмороке рухнул ничком к ногам своего приятеля.

С сильно бьющимся сердцем Холмс посмотрел в дальний угол клетки, где лежал гигантский грызун. Зрелище было отталкивающее: тучное тело, покрытое спутанной рыжеватой шерстью; пасть широко раскрыта; огромные зловещие жёлтые зубы торчат наружу в молчаливом оскале. Да и вообще крысу окутывало странное безмолвие; злобные красноватые глаза навыкате таращились на Холмса пустым, невидящим взглядом. Крыса не шевелилась. Мощные бока были неподвижны. Сердце в огромном теле уже не билось. Шерлок Холмс придвинулся ближе, и ему стало ясно, что гигантская крыса с острова Суматра мертва.