Шепот - [116]
Мрачными воронами стояли перед несчастными беглецами черносутанные фигуры, падали непонятные латинские слова осуждения и проклятий. А потом резкий голос отца инспектора, адресованный заводиле, Яреме Стыглому, свел всю торжественность на нет, вернул заблудшие души на грешно-трагическую землю реальности: «Снимай штаны!»
Не так ему было больно, как немилосердно жег стыд; возненавидел с тех пор иезуитов, возненавидел Божка, инспектора, ксендза, проректора, ректора. Ждал, когда сможет>1 отомстить. Жажда мести не пропала с годами. Даже тогда, когда за выдающиеся способности перевели его в новицитат в Рим, где за два-три года он должен был стать священником, полноправным членом ордена…
Полтора десятка лет выбивали из него человеческое, чтобы стал он совершенным слугой ордена, чтобы хоть немного приблизился к тому высокому идеалу, который крылся когда-то преподобному Игнатию Лойолле после его мистического пребывания в гроте Манреза. Обливаясь слезами, написал тогда святой Лойолла «Духовные упражнения» и «Правила скромности» для членов будущего Товарищества Иисусова. Нечеловечески жестокие правила. Человек лишался права на самые малейшие действия. Все делалось только с разрешения начальника. Думать можно только про вечные истины. Например, про искупление грехов. Рисовать в своем воображении картины ада, переживать адские муки, обливаясь слезами, как Игнатий Лойолла. В новицитате запрещено все, кроме установленного навсегда сурового распорядка. Только примитивнейшие акты. Ходить, молиться, мыть полы, перебирать четки, плести власяницы, читать написанные толстолобыми дурнями «Жития святых» (даже Евангелие было бы тут высокой поэзией!), выслушивать и повторять только общие места, дежурить на кухне, служить в трапезной (иезуиты, от самых меньших до самых высоких, всегда ели много и вкусно, тут никогда не жалели средств на еду, потому что в ней видели залог хорошего здоровья, а здоровье у иезуитов ценилось превыше всего).
Монотонность и примитивизм действий и поступков требует всегда в десять раз больше энергии, чем действия, освещенные и согретые живой мыслью, вызванные необходимостью. Слушай умного Человека, и ты сам станешь думать, вдохновляться энергией действия. Слушай глупого догматика - и ты будешь духовно истощен до конца. Ты станешь мертвецом. Как сказано у Фомы Аквината: «В самом деле, когда животное не двигается самостоятельно, а только передвигается, другим животным, говорят, что оно умерло».
Чтобы не оставалось в тебе и крошечки недозволенного, каждый иезуит должен постоянно открывать своему начальнику тайны своей совести, составляя отчет совести. Не имеешь права скрыть ни одной мысли, ни одного душевного движения. Так же, как тебя ежеминутно могли обыскать, перерыв твои вещи (ах, какие там вещи у молодого иезуита!), не могло быть тайн и духовных. Такого насилия над душой не разрешала себе ни одна церковная организация. В свое время папа Бенедикт XV специальной буллой отменил позорный отчет. Но Пий XI, по требованию генерала ордена Вольдемара Ледоховского, вновь восстановил его (дескать, все члены ордена очень просили святейшего, ибо им, видите ли, страсть как хотелось раскрывать свои тайны, которые, только будучи переданными духовным начальникам, могут сохраняться!).
Ярема, когда был еще неопытным мальчишкой, высказывал исповеднику свои намерения жить или умереть в недостижимых горах. Впоследствии - молчал.
Тринадцатое из Лойолловых «Правил, необходимых для соглашения с церковью», провозглашало: «Чтобы ни в чем не ошибиться, мы должны верить, что все то, что мы видим белым, на самом деле является черным, если таковым его называет иерархическая церковь». Что ж, если так, пусть будет так. Он изображал из себя покорную овечку, а сам только ждал удобного часа. Был в новицитате единственный из окатоличенных украинцев, выделялся своею мрачностью, своею нелюдимостью, ждал и ждал чего-то, считал, что умело сохраняет свою тайну, но оказалось, что отцы наставники весьма хорошо разбирались в своих воспитанниках, ибо как-то Ярему пригласил к себе сам высокий отец провинциал и донольно откровенно завел речь о том, о чем думал и сам Ярема.
- Товарищество Иисусово никого не держит силой, - сказал отец провинциал. - Мы освобождаемся от людей, больных телом и нездоровых… душой. Нам понятно, что вы, сын наш, не можете остаться в спокойствии духа, необходимого для несения службы в ордене, в то время когда ваш народ встал на путь священной борьбы с атеизмом и коммунизмом… И если бы вы действительно проявили отвагу и желание присоединиться к своему народу, то мы, со своей стороны, не стали бы вам препятствовать. Орден может помочь вам необходимыми ре-комейдациями и даже… пожалованием вам священнического сана, хотя и вне границ нашего Товарищества… Но служение богу всюду одинаково.
«Присоединиться к своему народу» звучало весьма лживо, если принять во внимание, что Яреме предлагали не ту, большую часть его народа, которая боррлась с немецкими фашистами, а лишь отщепенцев, продавшихся врагу. Но. ему было все равно. Так, с благословения ордена и понуждаемый своим давнишним желанием вырваться из цепких лап отцов иезуитов на волю, Ярема очутился в дивизии СС «Галиция»…
Видный украинский романист Павло Загребельный, лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии УССР имени Т. Г. Шевченко, в своем новом романе «Роксолана» повествует об удивительной судьбе украинской девушки Настасьи Лисовской, угнанной в XVI веке с Украины и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство.Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного (Завоевателя) — самого могущественного султана Османской империи.Овладев вершинами тогдашней восточной и европейской культуры, эта знаменитая женщина под именем Роксоланы вошла в историю и играла значительную роль в политической жизни своего времени.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
Библиотека проекта «История Российского Государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Продолжает Библиотеку легендарный роман Павла Загребельного «Евпраксия». Это история русской княгини, девочкой-подростком очутившейся на чужбине и отданной в жены немецкому маркграфу. Самым невероятным образом Евпраксия стала королевой Священной Римской империи Адельгейдой...Роман Павла Загребельного — увлекательное художественное исследование человеческих судеб, каждая из которых не утратила значение и сегодня.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Вы держите в руках знаменитый роман о Хуррем! Книга повествует об удивительной судьбе славянской девушки, украденной в XVI веке и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство. Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного — самого могущественного правителя Османской империи.Действие романа разворачивается на фоне событий, произошедших после казни близкого друга султана — Ибрагима-паши. Главная героиня — Хуррем Султан (Роксолана) — борется за свою любовь с очередной соперницей, иранкой Фирузе.
Исторический роман известного писателя П. А. Загребельного (1924–2009) рассказывает об удивительной судьбе украинской девушки Анастасии Лисовской, захваченной в плен турками и, впоследствии, ставшей женой султана Сулеймана Великолепного. Под именем Роксоланы она оставила заметный след в политической жизни своего времени.Книга также выходила под названием «Роксолана. В гареме Сулеймана Великолепного».Перевод: И. Карабутенко.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.