Шепот в песках - [55]

Взяв из рук Хассана узел со своей одеждой, она снова забралась в кусты и, несколько секунд понаслаждавшись ощущением наготы, с тяжелым сердцем надела жесткий негнущийся корсет, панталоны, чулки и, наконец, черное муслиновое платье. Затем – последний штрих порабощения – собрала волосы в узел, крепко заколола его шпильками из слоновой кости и покрыла черным кружевным чепчиком, поверх которого надела широкополую шляпу, защищавшую ее от солнца.

– Как я ненавижу все это! – вырвалось у нее, когда она смотрела, как Хассан убирает ее легкое платье, еще сохранившее тепло ее тела. – Как мне хочется быть свободной!

Но, даже произнося эти слова, она знала, что это желание неисполнимо. Дома, в Англии, ее ждали двое сыновей. Она заметила, как Хассан на мгновение прижал тонкую ткань к щеке; потом платье было уложено в корзину, а корзина перенесена в лодку.

– Дорогая, мы заждались вас! – Сэр Джон Форрестер, стоя на палубе дахабеи, протянул Луизе руку, чтобы помочь подняться на борт. – Мне хотелось, чтобы вы познакомились с нашими гостями, прежде чем они уедут. – По пути в салон он вдруг остановился, как будто вспомнив о чем-то. – Надеюсь, ваша мигрень прошла?

– Да, благодарю вас. – Луиза заставила себя улыбнуться, сама удивляясь, почему она не воспользовалась случаем, чтобы избежать встречи с этими людьми под предлогом продолжающейся головной боли. Хассан, идя следом, нес корзины с едой. Когда он, поставив их на палубу, пошел за ее рисовальными принадлежностями, Луиза вдруг подумала: интересно, что он делает с ее легкими, тонкими платьями, пока они находятся на борту. Отдавать их ей он не мог: Джейн Трис обнаружила бы их в ее каюте и заинтересовалась бы, для чего в свои поездки на берег она берет ночную рубашку. Словно прочитав ее мысли, Хассан подошел и с легким поклоном сообщил ей, что отнесет краски и альбомы в ее каюту. Когда он ушел, на мгновение она испытала такое чувство, какое испытывает человек, вдруг лишившись чего-то очень для себя дорогого.

Но делать было нечего. Войдя вслед за сэром Джоном в салон, она увидела леди Августу, сидящую с гостями. При появлении Луизы двое джентльменов встали и поклонились.

– Лорд Кастэрс, мистер и миссис Дэвид Филдинг и мисс Филдинг, миссис Шелли, – представил сэр Джон. Когда Луиза села, он обратился к ней: – Моя дорогая, мы хотим попросить вас об одной любезности.

Луиза отвела со лба выбившуюся прядку волос, сознавая, что, наверное, выглядит разгоряченной и не слишком опрятной и что одежда ее находится в некотором беспорядке из-за поспешного переодевания в кустах на острове.

Не успев подумать об этом, она заметила травинку, зацепившуюся за тесьму, которой была отделана юбка, и постаралась незаметно убрать ее. Она ощущала на себе критический взгляд Вениции Филдинг – пожалуй, скорее сестры, чем дочери Дэвида Филдинга. Молодая женщина была одета по последней парижской моде – в платье с небольшим турнюром, ее волосы кудрявились мелкими колечками. Миссис Филдинг явно находилась в интересном положении, несмотря на все усилия ее модистки скрыть этот факт, и выглядела измученной.

Наверное, речь пойдет о портрете, подумала Луиза. Или о виде какого-нибудь египетского храма, или о групповом портрете на фоне египетского храма, чтобы было что показать в Лондоне своим утонченным друзьям и знакомым. Однако слова лорда Кастерса ошеломили ее.

– Сэр Джон рассказывал нам, миссис Шелли, о флакончике для благовоний, находящемся у вас, и о сопровождающем его документе. Вы не могли бы показать их нам?

Пока он говорил, Луиза смотрела на него. У него были блестящие медно-рыжие волосы, загорелое лицо с выступающими скулами и мешками под глазами и длинный тонкий нос, и это сочетание, подумала она, подавляя улыбку, делало его похожим на Гора, египетского бога-сокола. Впрочем, это лицо нельзя было назвать неприятным.

– Я с удовольствием принесу их. – Она поднялась, радуясь, что под этим предлогом у нее будет несколько минут, чтобы умыться и привести в порядок одежду.

Вернувшись в салон, Луиза увидела, что уже подали чай. Дамы семейства Филдинг и Августа, смеясь, весело болтали о чем-то, а трое мужчин сидели отдельно. Не зная, где ей сесть, Луиза чуть помедлила на пороге. При виде ее мужчины поднялись и потеснились, освободив ей место рядом с собой. Дамы продолжали разговаривать как ни в чем не бывало, но по крайней мере одна пара глаз уперлась ей в спину, пока она шла к своему стулу.

Оглянувшись, Луиза увидела, что Вениция Филдинг смотрит на нее, поджав губы, с выражением нескрываемой неприязни. Усевшись, Луиза достала флакончик и положила его на середину стола, а бумагу – перед лордом Кастэрсом.

– Вы читаете по-арабски, милорд? – Она улыбнулась ему и была удивлена тем, как при этом осветилось его лицо.

– Да, читаю, дорогая леди. – Он взял документ, но глаза его были прикованы к флакончику. Ему явно не терпелось взять его в руки, но он усилием воли удерживал себя. Наконец он перевел взгляд на листок. Несколько секунд его глаза бегали по строчкам, потом он начал читать вслух. Его перевод в общем-то мало чем отличался от того, что сказал сэр Джон. Закончив читать, он положил бумагу на стол и наклонился к флакончику, так и пожирая его глазами.