Шепот ужаса - [48]

Понятно, что на самом деле произошло следующее: сутенеры дали судье большую взятку, чтобы вернуть вьетнамок обратно. Молоденькие вьетнамские девушки в Камбодже очень ценятся за белую и нежную кожу. К тому времени, когда мы получили распоряжение суда выпустить этих девушек, большинство их уже исчезли навсегда. Одна из девушек, которую оставили в заключении, забеременела — ее насиловали тюремные охранники.

Если бы я была там, если бы у меня при себе имелось оружие, я не знаю, что бы я сделала. Я была в ярости. Не существует ни закона, ни полиции, ни справедливости, чтобы защитить простых людей. Если ты силен, если за тебя есть кому вступиться, тебя не трогают.

После того, что случилось, мы открыли отделение AFESIP во Вьетнаме и начали переговоры с вьетнамскими и камбоджийскими властями о том, чтобы разработать процедуру безопасного возвращения таких девушек на родину. Мы предложили камбоджийской полиции отдавать вьетнамок на попечение AFESIP, по крайней мере, на то время, пока вьетнамские власти не установят личности девушек. У нас девушки будут в безопасности. Мы могли бы помогать полиции в опознании преступников — торговцев «живым товаром». Также мы вызвались основать во Вьетнаме обучающий центр — вроде центра имени Том Ди.

Власти согласились, и мы начали работу. Сняли жилище под временный приют, где девушки могли бы находиться, пока разыскивались их документы. Одни жили здесь по три месяца, другие могли ждать гораздо дольше. Мы попросили вьетнамку из числа осевших в Камбодже давать своим соотечественницам уроки чтения и письма. Еще одна женщина из числа бывших проституток, владевшая вьетнамским, давала девушкам консультации. (В сентябре 2006 года нам пришлось закрыть этот центр за неимением средств на его содержание.)

Еще мы открыли отделение AFESIP во Вьетнаме и приют в городе Хошимине. Работает приют так же, как и наш, пномпеньский. Некоторым девушкам некуда возвращаться — они либо остались без дома, либо в их семьях царят жестокие нравы. Зачастую у такой девушки есть отчим, не дающий ей проходу, ее отвергает собственная семья, община. Сегодня почти в каждой провинции промышляют торговцы — люди, за определенный процент поставляющие в бордели новеньких. И лучше не оказываться там, где опасно, а получить какую-нибудь профессию.

* * *

В 2001 году я снова забеременела. Врач сообщил, что родится мальчик. Нинг и Адана прыгали от радости — и одиннадцатилетней Нинг, и шестилетней Адане не терпелось заиметь братика. Я вела себя осторожнее — старалась не ездить по ухабистым дорогам сельской местности, проводила больше времени дома в Пномпене.

Николай появился на свет в апреле 2002-го. Дочери в нем души не чаяли. Когда их братик родился, они остались со мной в больничной палате; едва только младенец начинал пищать, они тут же оказывались у его кроватки: «Тише, братик, тише». И так всю ночь.

К тому времени деятельность нашей организации в Камбодже стала гораздо более профессиональной. Мы собрали новые группы социальных работников, многие из которых были из числа бывших проституток. Они каждый день выходили на работу: раздавали презервативы, рассказывали девушкам в борделях о том, как добраться до нашего приюта, давали советы, к примеру, как утихомирить не в меру разбушевавшегося пьяного клиента. Кроме того, наши социальные работники собирали сведения о местонахождении публичных домов. Мы печатали листовки с номером нашего приюта: 012-88-88-40. Учредили и затем расширили клинику для AFESIP, в которую женщины могли прийти в любой день и получить бесплатную медицинскую помощь.

Кроме того, мы выплачивали небольшие суммы нашим информаторам, так называемым коллегам. Зачастую ими были проститутки из бывших — они давали нам знать, в каком из борделей сильно заболевала девушка и куда привезли партию маленьких девочек из деревень. Теперь сутенеры меняют свой «обслуживающий персонал» каждые два-три месяца — привлекают клиентов, предлагая им «новенькое». Они перепродают девушек в бордели, расположенные в глубинке, или переправляют их в Таиланд.

Мы наняли психолога. Это стало необходимым, потому что многие девушки впадают в депрессию или стремятся наложить на себя руки. Вечерами мы отправляем команды работников в парки и другие места на открытом воздухе, где обычно проституция принимает свои худшие формы. «Апельсиновыми девушками» зовут тех, кто продает апельсины в парках — за цену апельсина клиент может потискать девушку. За двадцать пять центов он может с ней переспать. Нередко целая толпа мужчин насилует такую «апельсиновую девушку», а утром ее находят мертвой.

У этих девушек нет денег на оплату медицинских услуг, однако мы оставляем им свой номер телефона. Они звонят нам, когда заболевают, и наш водитель привозит их в больницу. Мы оказываем девушкам медицинскую помощь и даем возможность побыть в больнице недели две. За это время мы стараемся убедить их в том, что выход есть, что жизнь продолжается. Когда они понимают это, к ним возвращается надежда — они снова верят, что не одни, что им помогут. Однажды они возвращаются, а до той поры сотрудничают с нами, давая знать о маленьких девочках и девушках, которых удерживают в борделях против воли.