Шепот-шепоток. Как просить, чтобы дано было - [2]

В том, что Марья Петровна – настоящая знахарка, мне пришлось убедиться на своем собственном опыте. С ней меня свел довольно печальный случай – которому я, впрочем, сейчас безмерно благодарна. Ведь иначе я не вышла бы на свой собственный жизненный путь, не научилась бы тому, чему должна была научиться. А потому сейчас я твердо уверена: все со мной происшедшее можно назвать одним словом – судьба.

Давно это было. Мы с подругой жарким летним днем отправились за город. Вышли из машины на крутом берегу какой-то речки – красота вокруг расстилалась дивная. Но не успели мы насладиться окрестными видами, как, откуда ни возьмись, словно из-под земли появились два здоровых парня. Оба были явно подвыпившими, и их вид не обещал для нас ничего хорошего. Подруга бросилась к машине, а я не успела последовать за ней, и мне они как-то ловко перекрыли путь.

– Таня, уезжай! – крикнула я замешкавшейся подруге. Она тут же села за руль, и машина рванула прочь.

Я осталась одна с надвигавшимися на меня двумя нетрезвыми детинами, и, буквально окаменев от страха, отодвигалась все ближе к краю обрыва.

– Ну и куда ты денешься? – с насмешкой сказал один. – Подружка твоя тю-тю, но ты-то не уйдешь. Прыгнешь разве…

Оба отвратительно заржали.

Я мельком оглянулась и увидела, что стою уже на самом краю обрыва. Мне некогда было размышлять, некогда было даже пугаться. Я прыгнула.

От падения я потеряла сознание. Очнулась на прибрежных камнях с гудящей головой, перед глазами прыгали какие-то светящиеся точки, все тело болело. Я попыталась встать – и тут же мою левую ногу пронзила насквозь жуткая боль. Только тут я увидела, что у меня ободраны в кровь руки до плеч, порвана одежда. От страшной боли катились слезы, я не могла сдвинуться с места и с ужасом думала, что сейчас сюда явятся мои преследователи.

Видимо, я теряла сознание еще пару раз, а когда в очередной раз очнулась, то увидела, что ко мне по берегу реки бежит Таня, а с ней еще какие-то люди. Оказалось, она успела доехать до ближайшей деревни и позвать на помощь местных жителей, которые уже усмирили распоясавшихся хулиганов. Смутно помню, как чьи-то руки несли меня к машине, как кто-то говорил, что до ближайшей больницы два часа езды, и что везти меня надо не в больницу, а к бабке Марье, и только к ней…

Потом помню открытую калитку возле дома и небольшого роста опрятную старушку в зеленом шерстяном платке, которая стояла на пороге, будто давно нас ждала.

Меня аккуратно внесли в дом, положили на кровать. Старушка велела всем уйти, а меня попросила закрыть глаза. Я закрыла, и снова впала в забытье.

А когда очнулась – то ощутила какой-то невероятный покой и блаженство. Не сразу поняла: это просто боль ушла. Поэтому мне так хорошо.

Не случайно говорят, что по-настоящему ценить жизнь и получать наслаждение просто от того, что живешь, может только тот, кто испытал настоящую боль. Теперь я знала это на своем опыте.

Приоткрыв глаза, я увидела, что бабка Марья сидит рядом, смотрит на меня добрым, теплым взглядом, а губы ее слегка шевелятся. Ничего не понимая, я взглянула на свои руки и чуть было опять не потеряла сознание, теперь уже от изумления: не было не только крови, но разодранная кожа будто срослась, остались только шрамы! Я осторожно пошевелила руками, потом ногами. Боли не было совсем…

Бабка Марья улыбалась, перестав шевелить губами.

– Повезло тебе, девка, – услышала я ее негромкий ласковый голос. – С пятиметровой высоты упасть, да еще на камни, шутка ли. Скажи Боженьке спасибо, что жива осталась. А то я уже не смогла бы тебе помочь.

– Спасибо, – еле слышно сказала я, все-таки силы еще не восстановились, и голос звучал слабо. Спохватившись, добавила: – Сколько я вам должна?

Бабка Марья загадочно улыбнулась, а потом сказала:

– Да там видно будет. Вот полежишь пару-тройку деньков, в себя придешь, тогда и поглядим.

Я начала мучительно соображать, сколько у меня с собой денег, хватит ли рассчитаться с бабкой – я ведь наслышана была о всяких бабушках-знахарках, и знала, что все они берут деньги с клиентов, иногда немалые. Затем я принялась размышлять, что по возвращении в город придется обратиться к врачу и лечиться по-настоящему. Я была уверена, что бабка какими-то своими методами заживила мне раны, сняла боль, но вряд ли она могла так быстро вылечить ногу – ведь там как минимум сильный вывих, а то и перелом.

Бабка дала мне выпить какого-то травяного чаю, и я уснула, ожидая возвращения боли по пробуждении. Проспала несколько часов и, проснувшись, обнаружила, что боли по-прежнему нет. Откинув одеяло, я осмотрела свою ногу. На вид она была вполне нормальной, никаких ожидаемых мною синих отеков и припухлостей я не увидела. Ощупав ногу, я опять же не почувствовала нигде боли. Попыталась встать – но тут в комнату вошла бабка Марья и велела мне лежать. Я хотела спросить ее, как ей удалось меня вылечить так быстро, но она приложила палец к губам и все тем же ласковым голосом велела мне молчать:

– Когда поправишься окончательно, тогда и поговорим.

– А когда я поправлюсь? Мне домой надо.

– Поживи пока у меня. Домой всегда успеешь. И на работу твою подружка сообщит, что приболела ты – да не волнуйся, все уладится. Главное теперь тебе – отдыхать да выздоравливать.