Шепот мертвецов - [39]

В окнах пастора было темно, но, крадясь мимо, Кира все равно старалась шуметь как можно меньше. Выбравшись на дорогу, она прибавила шагу и поспешила к главной улице.

Как она и надеялась, в городе царила тишина. Кое-где еще горел свет, но ни машин, ни пешеходов уже не было. Пряча лицо, Кира подняла воротник толстовки выше. Строго говоря, то, что она собиралась сделать, не было незаконным, но наверняка вызвало бы неодобрение и вопросы, ответить на которые будет нелегко.

Кира бежала через город. Улица в холодном свете луны выглядела незнакомой. Некоторое время спустя Кира вдруг начала сомневаться, в правильном ли направлении она движется, но тут справа показалась увитая плющом стена, окружавшая поместье Криспинов. Поборов искушение заглянуть в ворота, Кира устремила взгляд к цели и побежала еще быстрее.

Вскоре перед ней показалась темная громада фабрики. Кира перешла на быстрый шаг. Дыхание стало прерывистым, она думала о том, как вернется домой и смоет пот… Однако марш-бросок помог ей согреться. Остановившись на краю поля, Кира глубоко вздохнула и шагнула в высокую траву.

Теперь, когда она знала, что ее здесь ожидает, она сразу заметила перемены – температура резко упала, по коже побежали мурашки. И все же этой ночью все было по-другому. Впервые попав на фабрику, Кира не понимала, что происходит, пока не очутилась в самой гуще потусторонних проявлений. Теперь она приготовилась почувствовать страдание. Позволила ему нахлынуть, ощутила тысячи граней, познала его глубину. Эмоциональный след оказался настолько силен, что Кира покачнулась. Ей пришлось подождать, пока в голове прояснится, и только тогда смогла продолжить путь.

Она вытащила фонарик и направилась к окну, в которое днем заглядывала Зои. Стекло стало мутным от грязи и покрылось паутиной, но Кира наклонилась ближе, включила фонарик и направила его внутрь.

Луч выхватил мешанину разнообразных очертаний. Основное пространство занимали огромные машины, давно бездействующие, вокруг стояла какая-то мебель. Стекло мешало рассмотреть детали, Кира отступила назад и стала искать вход. Огромные, высокие двери обнаружились чуть дальше. Она отчетливо представила себе, как в них каждое утро заходили рабочие и железные створки с грохотом захлопывались. По спине пробежала дрожь.

Приблизившись, Кира увидела, что ручки обмотаны цепью. Подергала ее, но та не поддалась. Цепь выглядела очень старой, наверняка она тут с того дня, когда фабрику закрыли, однако металл, как и само здание, еще не успел разрушиться настолько, чтобы просто сломаться.

«Мейсон и Зои говорили, что на фабрику забираются дети. Значит, где-то есть лаз».

Кира стала обходить здание по кругу, освещая стены фонариком. Большинство окон было разбито, но все они оказались слишком высокими или маленькими, чтобы можно было пробраться внутрь.

Наконец в задней части здания Кира нашла окно, из которого рама выпала целиком. А под ним – подобие ступенек, сложенных из гнилых ящиков и бочек.

Кира сомневалась, что трухлявая древесина выдержит ее вес, но других вариантов не было. Зажав фонарик зубами, она осторожно забралась на первый ящик. Тот заскрипел, но не рухнул. Едва дыша, Кира забралась на верхнюю бочку и придвинулась к окну. Оно было очень узким, но Кира все же сумела протиснуться в него. Сидя на подоконнике, она взяла фонарик в руку и посветила вниз.

Детишки сложили внизу рулоны ткани, чтобы приземляться было мягче. Даже с высоты трех метров Кира чувствовала отвратительный запах полуистлевшего тряпья. Спрыгнув, она задержала дыхание.

Стопка рулонов ткани, на которую Кира упала, заверещала – от луча света в разные стороны метнулись крошечные меховые комочки. Кира потревожила мышиное гнездо.

«Мейсон, возможно, и приходил сюда в детстве, но сомневаюсь, что здесь бывал хоть кто-то из нынешнего поколения. И я их понимаю. Если бы у меня был выбор между этим и теликом, я бы не стала долго раздумывать».

Кира осветила фонариком фабрику изнутри. Она увидела огромное пространство – наверняка здесь было ужасно холодно зимой и ужасно душно летом. Вдоль одной стены тянулся ряд кабинетов.

Большую часть пространства занимали станки и ткацкие машины, остальное место было загромождено длинными низкими столами, за которыми рабочие сортировали шерсть. На потолок и кирпичные стены падали трепещущие тени. Кира выдохнула и вдруг увидела, как мимо проплыло плотное облако тумана.

– Фрэнк!.. – Ее рассердило то, что ее голос дрогнул и что колени у нее тряслись. – Фрэнк Криспин? Меня зовут Кира. Я здесь, чтобы помочь.

Глава 19

Когда эхо стихло, Кира расслабилась и позволила чувствам этого места захлестнуть ее. Десятилетия страданий, страха и боли обрушились на нее, заставили упасть на колени. Кира согнулась пополам, ей казалось, что ее вот-вот вырвет, однако тело пыталось избавиться не от пищи – оно стремилось очиститься от отголосков прошлых жизней.

Кира знала: это ощущение исчезнет, если от него отгородиться. Однако она, напротив, открылась ему, приветствуя каждое полное ненависти и обиды воспоминание, которое призраки хотели ей показать. К ее удивлению, боль прекратилась. Кира начала испытывать и другие эмоции. Среди них была надежда – бедную работницу пригласила в гости богатая тетка. Радость – родился здоровый ребенок. Любовь. Смех. Доброта. Щедрость.