Шепот мертвецов - [16]

– Я свой обед из-за тебя чуть не уронил. – Его губа, покрытая едва заметным пушком, изогнулась. – Может, извинишься? Или как?

То ощущение возникло всего на долю секунды, когда их тела соприкоснулись, однако остались его отголоски – липкие, словно густое, тягучее масло, от которого никак не отмыться. Внутри все похолодело, ладони вспотели, каждый волосок встал дыбом.

Парень был тощим, с растрепанными обесцвеченными волосами, в дизайнерских шмотках. Он не выглядел опасным. Но ее подсознание рычало от страха и ненависти.

Было видно, что парень с булкой злится все сильнее. Он шагнул к Кире, и та инстинктивно отодвинулась, прижалась спиной к кирпичной стене пекарни.

– Я знаю, что ты меня слышала, – произнес он. – Извинись.

Это была борьба за власть. Он хотел узнать, насколько легко сможет подчинить ее своей воле. Подсознание Киры впитывало каждую деталь – как незнакомец держится, холодный пронзительный взгляд, изгиб губ – и предупреждало, что преградивший ей путь человек совершенно точно не в себе. Бросать ему вызов глупо, особенно если она пытается не привлекать к себе внимания.

– Извини, что мы столкнулись, – это было и компромиссом, и правдой.

Уголок его рта дернулся – парень не оценил уступку, но Кира не собиралась ждать продолжения. Она обошла его и ускорила шаг, направляясь к концу главной улицы.

Парень не стал ее догонять, однако Кира еще несколько долгих мгновений чувствовала спиной его взгляд. От него по коже бежали мурашки.

Возвращаясь, Кира не удержалась и заглянула в витрину цветочной лавки. Хозяйка, Полли, заворачивала букет для клиента. Кира попыталась, но так и не смогла представить крошечную даму в пенсне, с химической завивкой и ухоженными ногтями, в роли грабительницы банков. Зои наверняка ошибалась насчет Полли, так же, как ее собственное подсознание, скорее всего, ошибалось, слишком остро отреагировав на агрессивного парня. Кира попыталась выбросить эти мысли из головы, но это оказалось нелегко.

Солнце успело подняться над верхушками деревьев, и когда впереди показался дом пастора, Кира уже вся взмокла. Проходя мимо, она заглянула в окна, но в комнатах было темно и пусто. Как Зои и предсказывала, Эдидж еще не вернулся.

Стоило пересечь границу кладбища, как по коже медленно растекся противный холодок. Кира понимала, что все дело в том, что высокие лесные деревья загораживали солнце, но все равно не могла сдержать дрожь.

«Призрачная женщина все еще здесь?.. Есть ли тут другие призраки? Здесь как минимум четыре сотни могил… Вряд ли это единственный дух, который застрял тут после смерти».

Вокруг стояла неестественная тишина, словно, шагнув в ворота кладбища, Кира оказалась в другом мире – там, где ей, кажется, были не рады. Везде в Блайти деревья были покрыты буйной зеленью, здесь же большинство либо уже осыпались, либо давно засохли.

Самая прямая дорога к домику сторожа шла по неровным, протоптанным тропинкам, петлявшим между надгробиями. Единственной альтернативой был путь через лес, но даже там не удалось бы избежать могил – надгробия расползались за пределы кладбища, и неизвестно, как далеко. На маленьком кладбище давно не осталось места, либо прежде оно было больше, чем сейчас, но деревья постепенно захватили его.

Кира не сводила глаз с домика на опушке и перевела дух лишь тогда, когда оказалась внутри и плотно затворила за собой дверь. Не то чтобы она рассчитывала, что дерево и камень остановят призрака… Просто было приятно оказаться в знакомом месте. Она как будто вернулась домой.

Кира открыла буфет, сложила рис на одну полку, картофель – на другую, отнесла зубную щетку и мыло в ванную. Жуя кекс, который Зои сунула ей в карман, вернулась в гостиную и огляделась. В комната все еще было тепло, хотя в камине оставались лишь тлеющие угли. Кира прошлась по комнате, ища, чем занять час или два, пока Эдидж не вернется. Тут не было ни телевизора, ни книг – во всяком случае, Кира их не нашла, – а в большинстве шкафов хранилась только пыль.

«Тут бы уборку сделать, – Кира потерла голову и поморщилась. – Не совсем то развлечение, на которое я рассчитывала, но это лучше, чем скучать у окошка».

Под раковиной она обнаружила перчатки и старые тряпки, открыла окна и принялась вытирать пыль. Глупо, конечно, убирать в доме, который через день или два придется покинуть. Однако это был один из немногих доступных ей способов отблагодарить Эдиджа. Этого, конечно, было слишком мало, но Кира хотела, чтобы пастор видел, что она хотя бы пыталась…

Она перевернула матрас и натягивала свежую простыню, когда резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

– Кира! Это Эдидж. Надеюсь, ты видела мою записку.

– А! – Кира бросилась отпирать дверь. – Видела, спасибо. Не мне вам указывать, конечно, но разумно ли приглашать в дом незнакомцев, пока вас там нет?

Его лицо раскраснелось от ходьбы – и, вероятно, из-за кучи тряпья, которую он принес, – но пастор так и сиял улыбкой, топая ботинками по ковру.

– Не волнуйся! Я же говорил, что всех в городе знаю и горжусь тем, что большинству их них могу доверять, сильнее, чем вправе рассчитывать. – Пастор протянул тряпки Кире и с облегчением вздохнул, когда она их забрала. – Благодарю, дитя. Они тяжелее, чем я думал.