Шепот Черных песков - [20]

– И что?

– А то! Зачем мне им свой дом показывать? А? Может, еще рассказать, сколько у нас воинов, какие запасы имеем? Да и ходили их лазутчики здесь, тот посланник все вынюхивал…

– Уймись, муж. Не в гостях. Лучше скажи, о чем с царем разговаривали.

– Так я и говорю! Спрашивал все, а потом предложил к нему примкнуть, мол, так надежнее будет. А от чего надежнее? – снова повысил голос Персаух. Жена тронула его руку, он перешел на шепот: – Быть подневольными, слушаться кого-то там, делиться урожаем, приплодом – зачем нам это, а? – Цураам качнула головой, соглашаясь, что незачем, Персаух, будто увидел это, и воскликнул: – Вот и я сказал: не бывать тому! Боги к нам благосклонны, кочевники и раньше не сильно докучали, а теперь и подавно стороной обходить будут, только увидев, сколько людей пришло. Так что сами без их войска справимся, если что.

– Да уж, сильный и гордый не уживутся[41], – вставила свое слово Цураам.

– Мне его сила не страшна, – добавил Персаух, хорошо понимая, кого жена имела в виду, сказав «гордый».

– А коли позарится на наши земли, сражаться будешь?

– Буду, – как обиженный мальчишка, буркнул Персаух. – И не позарится. У них заливных земель больше. Не одна протока, две большие, да в сезон еще и малых не счесть. Не то, что у нас. Говорил, дальше идти надо, как охотник советовал. А ты – люди устали, здесь останемся, – передразнил жену, – вот и остались!

– Оно и к лучшему!

– Это почему?

– Сам говоришь – никто не позарится.

– Это да, – согласился Персаух и зевнул. – Устал я, спать буду. А завтра богов спросим о будущем. Сегодня Сим[42] свой лик от нас спрятал, звезды хорошо видны, и завтра будут сиять во все небо. Вот и посмотрим с тобой.

Персаух свернулся на лежанке, положив сложенные ладони под щеку, и уснул. Цураам оставила мужа и вышла наружу. Всматриваясь в небо, она думала, хорошо, что Персаух все же решился пойти к тому царю. Долго собирался, и весна, и лето прошли. Теперь можно всем ходить, и открыто. Не чужие люди, такие же, как они сами. Многих объединяла далекая родина, а кто по-соседству жил. Разные люди пришли к Мургабу – и со Страны Болот, и с междуречья Идиглат и Пуратто[43], и даже с равнин за западными горами. Можно детей женить, племенам от смешения крови только польза. Вон какая хорошая девочка у Шартум родилась – крепенькая, смышленая не по годам, смелая и красавица будет. Уж в этом старая жрица знала толк! Одни только глаза девочки с ума сведут любого, а как оформится, как войдет в сочную пору!.. Цураам потрогала свой амулет, что висел на поясе. Поглаживая пальцами выпуклость на металле, представила жрица, что гладит своего сына по головке. И словно наяву показался ей мальчик, поднявший голову вверх. «Смотри, смотри, сынок, орел приведет тебя ко мне, смотри на него …»

Свежий ветер охладил голову, видение исчезло. Безучастные звезды, перемигиваясь, смотрели на старую женщину свысока. Слышат ли боги стон матери? Понятны ли им терзания ее сердца? Цураам верила, что боги всегда с ней. Восславив их, она удалилась в свои покои.

Глава 4. Здесь будет город-храм!

Зимой, когда солнце пятится, как Краб[44] на звездном небе, дни становятся короче, а ночи длинны и холодны в долине Мургаба. Пар исходит от медленно текущей воды. Сухие заросли камыша покрыты инеем, а гибкие ветви прибрежных деревьев скованы прозрачными льдинками. Редко выпадает день, когда Энлиль раскроет серый занавес неба и позволит лучезарному богу Шамаш излить свет на землю и подарить людям чуточку своего тепла.

В такой день царь Маргуша поднялся на широкий холм, рядом с которым стоял его временный дворец. Несколько глиняных домов объединял небольшой двор, открытый к дальнему, правому рукаву реки. Вокруг дворца жались друг к другу дома жрецов и приближенных царя. Южнее виднелись возвышающиеся над такыром крыши первых погребений знати. Что поделаешь – жизнь ведет за собой лишь молодых и сильных, оставляя смерти больных и старых!

Осматривая с высоты холма свои владения, Шарр-Ам примечал, где от хижин в округе поднимался ввысь скупой дымок, где пасли овец, умеющих находить под снегом прошлогодние кустики травы, где вездесущие дети гонялись друг за другом, играя. Шарр-Ам смотрел на жизнь людей новой страны, и гордость поднималась в нем. Это он объединил племена, но дал свободу каждому вождю в решении всех вопросов его племени. Это он создал армию из лучших воинов, поставив во главе войска брата своей жены Наркаба – бравого воина, смелого, решительного, но немногословного и, главное, уважаемого всеми вождями. Это он привлек жрецов из каждого племени. С ними он советовался, когда решал вопросы управления объединенными племена, с их помощью он получил благословение богов на создание единого государства и права называться его царем. Это он, Шарр-Ам, приблизил к себе самых умных и влиятельных людей и назвал их своей свитой. Он, смотря в будущее, женил своего старшего сына на дочери одного из недовольных вождей, а свою дочь отдал замуж за сына Наркаба. Кровные связи крепки, и, следуя за царем, другие отцы скрепили узы братства, соединив руки своих детей. Но всем не угодишь! Это тоже знал Шарр-Ам. Если не любовь, то страх или осторожность должны жить в сердцах недовольных. А потому город царя – новый город! – должен быть хорошо укреплен защитными стенами. И не одной! И не просто город, а город-храм, город, в который каждый из жителей страны входил бы с душевным трепетом, думая только о богах, только о том, как вымолить у них милость для себя и своей семьи. Город царя Шарр-Ама должен стать духовным центром, местом, в котором царским покоям отделялась бы малая часть сооружений, а основная составила бы храмы и святилища, в которых усердные жрецы приносили бы жертвы богам, прося за каждого жителя Маргуша в отдельности и за всю страну в целом.