Шепот блуждающих песков - [27]

Смутное ощущение, что мы давно женаты и никакой это не фарс, переросло в стойкую уверенность. Я бросила взгляд в окно. Городок медленно, но верно оставался позади, а я поняла, что ужасно проголодалась. Единственный пряник, съеденный с утра, не в счет. Желудок, полностью поддерживающий политику: еду – голодным, ром – жаждущим, – выдал сольную серенаду.

– Соседний – вагон-ресторан. – Хантер протянул мне несколько монет. – Купи себе и мне чего-нибудь поесть. Но только давай не так, как с платьем. Если изыски модисток я еще в состоянии переварить, то мясо в хрустящей карамели с вишневым вареньем в исполнении местного повара – боюсь, нет.

– А такое бывает? – недоверчиво спросила я, не понимая, как в голову может прийти смешать три и так вкусных продукта.

– Еще и не то бывает. Приедем в столицу – обязательно угощу, – заверил Хантер благодушно.

Я лишь подумала: интересно, а это мясо в варенье подается как горячее или как десерт?

Выйдя в коридор, я увидела преинтереснейшую картину: уже знакомый жук-толстячок исследовал наполнение соседних купе методом ненаучного тыка. От научного этот способ отличался тем, что при неудачном опыте «исследователь» не отметал бракованную пробу, а долго перед нею извинялся. Выглядело это примерно так: отставной вояка открывал очередную дверь, говорил что-то вроде: «Ой, прошу прощения, ошибся!» – закрывал, топтался, стучал еще раз, вновь распахивал створку, долго и пространно сетовал на свою невнимательность и просил обитателей купе его простить.

Мне даже стало интересно: кого с таким завидным упорством ищет этот гастрономический гурман. Заинтригованная, я из тамбура решила понаблюдать за усатым «ученым».

Толстячок извинился еще несколько раз и, наконец, добрался до нашего с Хантером временного пристанища. И тут произошло самое интересное: вояка, радостно что-то воскликнув, решительно вошел к сиятельному.

У меня, еще не отошедшей от квартета революционеров, что так мило приветствовали нас позавчера утром, мысль была только одна: на блондина опять решили напасть. Вот только как они узнали?

Я устремилась обратно, но не успела открыть дверь, как услышала страстный шепот толстяка:

– О, прекрасная незнакомка! Не будьте же столь жестокосердны, откройте мне, бравому офицеру, всю жизнь посвятившему войне, свое прелестное имя!

Хантер закашлялся то ли от дыма, то ли от речи вояки. Оратор не растерялся и начал расхваливать свои достоинства:

– Вы сразили меня наповал. Ваша сила, ваше изящество… О! А ваша ножка в этом очаровательном чулке… Она просто свела меня с ума! – вещал он с придыханием. – Клянусь, я буду носить вас на руках. Я сделаю все, чтобы вас удержать: сверну горы, поверну реки вспять, затоплю водою Анчар.

«Вот с последним – без вариантов», – вынесла я вердикт его реплике. Хантер тоже не поверил рекламным песнопениям толстячка.

– Настоящий мужчина не должен ничего обещать, – чуть жеманно, в соответствии с образом престарелой кокетки, протянул сиятельный. – Он должен только уметь держать две вещи: слово и удар. Тогда любая из женщин будет его.

Не знаю, как насчет удара, а вот театральную паузу этот толстячок умел держать мастерски. Прошло не менее полуминуты, прежде чем он с восхищением протянул:

– Вы, прелестница, знаете толк в отношениях с мужчинами… – и сцапал ручищу «миссис» с намерением облобызать.

Я одна услышала отчетливый скрип зубов сиятельного? Судя по тому, как привиденистый кронпринц, материализовавшийся за моим плечом, прыснул в кулак, – нет.

Я тоже ухмыльнулась и решила: пусть Хантер еще немного покупается в лучах мужского обожания. Мне же стоит заняться вопросом более насущным – пропитания.

Вагон-ресторан на поверку оказался местом весьма популярным. Почти все столики были заняты. То ли по причине вечернего времени, когда организм тактично намекает на ужин, то ли оттого, что дорога сама по себе пробуждает аппетит.

Я остановилась в нерешительности: служанке не следует сидеть за столом с накрахмаленной скатертью, да и Хантер недвусмысленно дал понять, что есть тоже хочет. Решила обратиться к официанту, как раз прошмыгнувшему мимо меня с пустым подносом.

– Вы мне не поможете? – начала я, невинно хлопая ресницами и вцепившись стальной хваткой в его локоть.

То, что как первое, так и второе действие необходимы и составляют особый ритуал общения с мужчинами, от которых девушке что-то нужно, мне в пятнадцать лет объяснила Мадлена – тогдашняя первая красотка нашего приюта. К слову, через год, когда ей исполнилось восемнадцать, она умудрилась окрутить пожилого караванщика и, став его седьмой женой, избавиться от оседлого ошейника и переехать в богатый дом крупного торгового города Шейплак. Так что советом опытной в этих делах Мадлены я решила не пренебрегать.

Официант, дернувшийся по инерции (схватила я его на полном ходу), обернулся и резко изменился в лице. Я искренне надеялась, что эта метаморфоза связана с моей неземной красотой. Увы, зря рассчитывала.

– Ну и цепкая же ты, крошка, – чуть морщась от боли, вместо приветствия выдал парень. Впрочем, злобы в его голосе не звучало, скорее удивление.

Пришлось ослабить хватку, отчего на его лице даже расцвела улыбка.