Shell шокирует мир - [29]

В первом письме он, обращаясь к руководителям Общества, указал на то, что неоднократно предупреждал их о поведении нечистого на руку кассира. Неприятностей можно было избежать, если бы эти уведомления были приняты во внимание раньше. Далее он писал: «Я не намерен впредь работать на Общество торговли Нидерландов в условиях, когда я не участвую в распределении прибыли, зарабатываемой в Пинанге, но, несмотря на это, меня немедленно вызывают на работу, когда в мое отсутствие что-либо происходит».

Второе письмо было адресовано Д. Кесслеру, который за последние шесть месяцев несколько раз обращался к Детердингу с предложениями о работе. На этот раз Детердинг ответил согласием. Это было весьма примечательным решением, поскольку Джин Баптист Огаст Кесслер управлял нефтяной компанией, которая называлась Royal Dutch.

ВЫРАБОТАННЫЕ СКВАЖИНЫ

Сопротивление Детердинга слиянию Royal Dutch и Tank Syndicate пришлось на время интенсивного, дипломатического маневрирования, в котором принимали участие не только две эти компании, но и Standard Oil.

Поскольку Рокфеллер к тому времени был уже стар и слаб, Standard Oil находилась под управлением Джона Д. Арчболда. Этого мужественного, веселого, решительного и обаятельного ирландца боготворили все сотрудники офиса на Бродвее, 26, видя в нем антитезу назначившему его на эту должность «Его Величеству».

Но, подобно Рокфеллеру, Арчболд был противоречивой фигурой и человеком, хорошо знакомым со свидетельским местом в зале суда. В одном случае он проявил «немыслимую изворотливость» при даче показаний во время расследования деятельности Standard Oil Trust, в другом – был обвинен в получении взятки.

Под его простецким обаянием и еще более простецкой улыбкой скрывался закаленный профессионал нефтедобывающей индустрии, который объединял в себе такие качества, как агрессия и гибкость. Подобно Рокфеллеру, чью деятельность он однажды жестко и публично осудил во время скандала с железнодорожными перевозками, Арчболд с ранних лет «крутился» в нефтяном бизнесе. В свое время он служил секретарем в Titusville Oil Exchange и знал почти каждого, кто имел какой-либо вес нефтяной индустрии. Он был единственным американским представителем этого бизнеса, еще в 1893 г. настаивавшим на том, что на деятельность Маркуса Сэмюэля следует обратить самое серьезное внимание.

В 1897 г. Арчболд дал задание послу по особым поручениям Standard Oil В. Либби наладить контакты и с Маркусом, и с Ротшильдами, а также начать переговоры с Кесслером и Royal Dutch. Арчболд и Standard Oil прекрасно понимали, что американские месторождения были близки к истощению, поэтому стремились создать себе плацдарм в России и на Дальнем Востоке.

На первый взгляд казалось, что Royal Dutch имеет сильные рыночные позиции. Под квалифицированным и энергичным предводительством Кесслера, который, рискуя своим здоровьем, в ужасных условиях джунглей удержал компанию на краю банкротства, Royal Dutch теперь имела достаточное количество источников нефти. Но хотя Кесслер и принимал все меры для продвижения на рынке принадлежащей Royal Dutch марки керосина – Crown Oil, – их дистрибьюторская сеть, равно как и маркетинговая служба, была слишком слаба, и продажи не отличались стабильностью.

Tank Syndicate, напротив, имела превосходные транспортные, дистрибьюторские и коммерческие сети, но все еще тяготилась зависимостью от контракта с Bnito и от своего единственного источника нефти в Кутей. В сложившейся ситуации многое указывало на возможность союза между Арчболдом и хищной Standard Oil.

Однако Маркус, несмотря на категоричную позицию Детердинга, был настроен оптимистично. Он и Кесслер уже долгое время питали друг к другу большое уважение и пришли к соглашению о том, что в будущем могли бы объединить свои усилия.

Но кроме этого дела Маркус и Сэмюэль имели и множество других неотложных забот, требовавших их внимания. Во-первых, они переехали из своего старого офиса на Хаундсдитч в более просторное и внушительное помещение, которое нашли на Лиденхолл-стрит. Новый офис от старого отделяло совсем небольшое расстояние, немногим более мили, но разница в престиже была огромной.

Процесс переезда превратился в фарс: мебельные фургоны застревали на узких улицах, блокируя уличное движение во всех направлениях, пока братья раздраженно пыхтели над документами. Каждый пытался доказать, что в первую очередь следовало перевести именно его бумаги. С горем пополам канцелярские шкафы, наконец, удалось убрать с дороги.

Братья отпраздновали свой переезд весьма своеобразным, но очень удачным способом – размещением в Сити в 1896 г. первого японского правительственного займа. Огромный для того времени объем – 4,5 млн фунтов – был полностью размещен Сэмюэлями в течение нескольких часов. Это был триумф, который подчеркнул уникальную степень доверия, которую братья заработали в Японии; следующими проектами, рассчитанными на годы вперед, должно было стать создание инфраструктуры и железных дорог в провинциях Иокогама и Осака.

Политическая карьера Маркуса также процветала. По завершении срока пребывания в должности шерифа Сити в Лондоне, он был назначен одним из двух олдерменов по лондонскому округу, а также председателем специального комитета, учрежденного Королевской комиссией и отвечающего за лондонский порт. Кроме того, до него доходили слухи о том, что он будет назначен мировым судьей в графстве Кент, а также избран Мастером одной из самых древних гильдий Сити.