Шелковистый кошмар - [5]

– В конверте была тысяча долларов, – небрежно произнесла Полночь. – Бенарес решил, что у него еще куча времени, чтобы успеть на встречу в Айову, и намеревался пропить эту тысячу в Манхэттене, прежде чем отправиться дальше.

– А сегодня двадцать третье, – отозвался я.

– У нас достаточно времени, Дэнни, – произнесла она тем же небрежным тоном. – Вы сами видите. Это действительно простое задание. Вам нужно сделать все так, как написано в этом письме. Когда вы выведаете достаточно из того, что задумал Макс, вы спокойно уедете.

– А вы это серьезно? – проворчал я.

– Если вы думаете, что это несерьезно, может быть, вам стоит еще раз заглянуть в подвал?

– Ладно, – утомленно произнес я, – давайте все по порядку. Первое, у меня почти нет шансов успешно выдать себя за Бенареса. Далее, если Саммерс планирует действительно что-то важное, как вы предполагаете, то разве он позволит кому-нибудь, кто в этом задействован и посвящен в детали, уйти оттуда незамеченным?

– Макс никогда не встречался с Бенаресом, – ответила она холодно. – У него не будет причин подозревать вас. Что касается второго, то, может быть, вы и правы, но это не столь важно. Кто-нибудь свяжется с вами там, в Свинбурне, и вы передадите свою информацию.

– И все-таки, что я буду иметь от всей этой затеи? – спросил я.

– Вы получите обратно свою милую маленькую секретаршу целой и невредимой, – спокойно ответила она.

– А еще?

Она слегка пожала плечами.

– Ну, не знаю… Если вы добьетесь хорошего результата, это будет стоить пять тысяч долларов.

– И когда оплата?

– Когда закончите работу, конечно. У Бенареса еще осталось около шестисот долларов из тех денег, что дал ему на расходы Макс. Этого вам будет достаточно, чтобы обосноваться в гостинице.

– Должен признаться вам, Полночь, – воскликнул я, – у вас великодушное сердце!

Она поставила бокал на спинку тахты, потом подняла обе руки над головой и потянулась с наслаждением. Ее тяжелые груди приподнялись, и их темные острия проступили через прозрачный черный шелк.

– У меня целый букет других достоинств, более ценных, чем сердце, Дэнни, – прошептала она умиротворенно, – и сейчас вы не сводите глаз с двух из них.

– Почему вы обратились именно ко мне с этой безумной затеей? – спросил я с отчаянной наглостью.

– Мне нужен человек довольно крутой, способный заменить Бенареса, и достаточно сообразительный, чтобы его не раскусили, – сказала она. – В вашем кругу у вас репутация надежного и умного человека, не обремененного излишней нравственностью. И еще, своему посланцу я должна доверять полностью.

– И вы считаете, что можете доверять мне?

– Если бы у меня были хоть какие-то сомнения на этот счет, мне достаточно было бы только взглянуть на вашу короткую прическу и благородный профиль, чтобы они развеялись.

Она разразилась громким хохотом.

– Так вы похитили Фрэн Джордан и посадили ее в подвал только потому, что доверяете мне? – выдавил я.

– Не нужно винить женщину за излишнюю предусмотрительность, не так ли?..

– Это ни черта не значит, – сказал я со злостью. – Однако я у вас на крючке, и вы это знаете. Ладно, давайте сюда шестьсот долларов, и пусть ваши головорезы отвезут меня домой. У меня был тяжелый день, и сейчас я чувствую, что устал.

– Который час? – спросила она равнодушно.

Я посмотрел на часы.

– Четверть первого ночи.

– Слишком поздно, чтобы думать о возвращении домой, – заявила она решительным тоном. – Вам лучше переночевать здесь, а утром мои ребята отвезут вас в Манхэттен.

– Премного благодарен, – холодно ответил я.

Она повернулась и пристально посмотрела на меня, огоньки в ее больших темных глазах сверкали и прыгали, словно канонада праздничных ракет на праздновании Четвертого июля.

– Вы должны быть польщены приглашением, Дэнни. Немногие удостаиваются его.

– Мне предстоит поделить с Бенаресом его прекрасную камеру? – поинтересовался я. – Ту самую, со специальными световыми эффектами, способными свести к утру здорового человека с ума?

– Если вы так заботитесь о своем здоровье, мы можем поделим эту роскошную тахту, – прошептала она. – Не гоните свою удачу, а то я могу передумать.

– Полночь, милая, – свирепо ощерился я. – Почему вы так уверены в своей неотразимости?

Дьявольская ухмылка снова появилась в уголках ее рта, а затем, прикусив нижнюю губу, она на миг задумалась.

– О, я не знаю, – ответила она беспечно. – Может быть, вы станете первым мужчиной, который устоит против Полночи.

– Может быть, – согласился я.

– Хотите пари?

– Только если ставки будут достаточно высокими, – ответил я ей.

Она встала и сделала несколько шагов вперед, потом остановилась спиной ко мне, голова склонилась набок. Это была прямо классическая поза из немого кино, не хватало только субтитров: «Я думаю, я думаю!»

Я воспользовался этой паузой, чтобы допить свой бурбон, и поставил бокал на спинку тахты рядом с ее бокалом.

– Если вы устоите против меня, Бойд, – сказала она внезапно, – я отпущу вас, и вы прихватите с собой свою маленькую секретаршу.

– А если нет?

– Тогда один из моих ребят проведет остаток этой ночи там, внизу, в подвальной комнате, с ней! – Ее злобный смех разорвал установившуюся на миг тишину. – В чем дело, Дэнни? – грубо подталкивала она, продолжая стоять спиной ко мне. – Что, язык проглотили, или, может, ставки слишком высоки для вашей лиги робких игроков?