Шелковая паутина - [2]

Весь оставшийся день Кэтлин не могла понять, почему она так раздражена. Однако с детьми она занималась с обычной своей энергичностью. Из всех вожатых дети больше всех любили Кэти — так они ее называли. Их обожание рождало в ней радостное чувство.

Сегодня, неизвестно почему, после встречи с Эриком Гуджонсеном, по мере того как солнце приближалось к горизонту, она становилась все вспыльчивее и раздражительнее и с нетерпением ждала пяти часов, когда обитатели лагеря обычно расходились отдохнуть перед ужином в огромной шумной столовой.

А сейчас, пока дети кувыркались в огороженной веревкой купальне, Кэти сидела на берегу и нежилась на солнышке. Она не отрывала глаз от своих подопечных, но все же могла позволить себе наслаждаться спокойствием, пока ребята плескались в воде.

Кэтлин глубоко вздохнула и зажмурилась — блики солнечного света на воде слепили глаза. Она любила это место. Каждое лето она приезжала сюда помочь своим друзьям Гаррисонам и поработать вожатой. Эта работа была для нее настоящим отдыхом.

На шестьдесят дней Кэтлин Хэйли, дилер по закупке модной одежды в «Мэйсонс» — большом универмаге в Атланте, как бы меняла кожу. Она вырывалась из безумной гонки, в которой участвовала десять месяцев в году, и возрождалась к жизни — дышала целебным горным воздухом, с аппетитом ела, занималась спортом — словом, вела здоровый образ жизни. Несмотря на строгий распорядок, работа в лагере была для нее отдыхом, отдыхом для тела и для души.

Многие деловые женщины, стремящиеся сделать карьеру, и не подумали бы тратить свое драгоценное время на то, чтобы работать вожатой в детском лагере, но Кэтлин подобное занятие было в радость. Она не понаслышке знала о детях, жаждущих ласки и внимания. Если бы она могла дать им хотя бы частичку той любви, которую сама получила здесь много лет назад, ее время и усилия окупились бы с лихвой.

— Эй, Кэти, а Робби заплыл за веревку! Она открыла глаза и посмотрела на ябеду, который, совершенно уверенный в своей правоте, указывал пальцем на мальчика, нарушившего строжайшее правило.

— Робби! — позвала Кэти. Когда голова провинившегося вынырнула на поверхность, Кэти очень строго взглянула на него. Этого оказалось достаточно, чтобы он немедленно вернулся за ограждение и вытянулся по стойке «смирно» — вода теперь доходила ему до плеч. Изобразив на лице осуждение, она предупредила: — Еще раз окажешься за веревкой, и в воду ты больше не войдешь. Понятно?

— Да, Кэти, — пробурчал нарушитель и опустил голову.

Она про себя улыбнулась, зная, что ее недовольство было вполне достаточным наказанием даже для самых неуправляемых детей.

— Лучше бы потренировался стоять на руках, как в тот раз. Интересно, сколько ты сможешь продержаться?

Поняв, что на него больше не сердятся, Робби заулыбался, глаза его заблестели.

— Ага! Смотри!

— Смотрю.

Кэти помахала ему с берега рукой и снова села, приготовившись к представлению.

— Джейми, спасибо, что обратил мое внимание на Робби, но вообще-то ябедничать некрасиво. Понял?

Худенький мальчик, темноволосый и темноглазый, казался немного растерянным, но, робко улыбнувшись, ответил:

— Да, мэм.

Каждое лето в лагере оказывался кто-нибудь один, кто трогал Кэти больше остальных. Нынешним летом им оказался Джейми. Он был самым младшим, неуклюжим, замкнутым. Занятия спортом давались ему с трудом, и, когда дети делились на команды для состязаний, его обычно выбирали последним. Он был тихим, серьезным и очень застенчивым. Однако Джейми оказался страстным любителем чтения и самым способным художником в группе. Его темные живые глаза в первый же день растопили сердце Кэти, и, хотя она очень старалась этого не показывать, она питала несомненную слабость к Джейми.

Она встала и подошла к воде. Опустившись на песок, она скинула теннисные туфли и носки и шагнула в холодную воду. Набрав пригоршню воды, выплеснула на уставшие мышцы ног. И тут почему-то в голове возник незваный образ Эрика Гуджонсена.

В жизни двадцатипятилетней Кэтлин было много поклонников, иногда она воображала, что влюблена в кого-то, но она никогда не хотела вступать с ними в близкие отношения. А может, она подсознательно избегала этого?

Визг и смех вернули ее в настоящее, и Кэти поспешно взглянула на наручные часы. Десять минут пятого!

Она засвистела в серебряный свисток, висевший у нее на шее на голубом шнурке. С недовольными возгласами дети выбрались на галечную отмель и стали надевать спортивные тапочки. Они переоденут купальники и плавки в кабинках и оставят их сушиться на солнце, а после прогулки заберут с собой. Дети расставались с купанием очень неохотно. Кэти поспешила надеть теннисные туфли и построила свою группу в относительно ровную цепочку, готовую подниматься на гору к лагерю.

Затянув песню с бесконечным количеством куплетов, они начали взбираться по склону. Кэти никогда не уставала восхищаться красотой этих мест. Дорога из красного гравия, ведшая к «Горному», пылила и дышала жаром, но даже это не могло умалить восхитительного очарования здешнего ландшафта. Организаторы лагеря мудро поступили, почти не коснувшись дикой окрестной природы. Для детей, живших в приютах в больших городах, жизнь в лагере была единственной возможностью приобщиться к живой природе, которой они были лишены среди каменных и бетонных джунглей.