Шелкопряд - [17]
– Вы узнали кого-нибудь в прочитанных главах?
– Персонажи, на мой взгляд, преимущественно символические, – ответила она с легким вызовом, – в том числе и агиографический автопортрет. Множество сексуальных извращений. – Элизабет в очередной раз откашлялась. – Обычная смесь, как мне показалось… но я… я не собираюсь скрывать, что читала по диагонали.
Страйк понял, что ей нелегко признавать собственные упущения.
– Я… в общем, я не дочитала примерно четверть объема, где описаны Майкл и Дэниел. Посмотрела концовку – совершенно нелепую, глуповатую… Если бы не болезнь, которая мешала мне сосредоточиться, я бы, естественно, сразу ему высказала, что он ищет неприятностей на свою голову. Дэниел – непростой человек, крайне обидчивый… – У нее опять дрогнул голос, но она вознамерилась закончить фразу и с присвистом продолжила: – А Майкл – склочник… такой склочник, каких… – Ее душил кашель.
– А почему мистер Куайн хотел непременно опубликовать это произведение, если за него можно угодить под суд? – дождавшись окончания приступа, поинтересовался Страйк.
– Для Оуэна закон не писан, – резко сказала Элизабет Тассел. – В своих глазах он – гений, баловень судьбы. Ему нравится оскорблять других. В этом он видит смелость, удаль.
– А что вы сделали после ознакомления с рукописью?
– Позвонила Оуэну. – На миг она закрыла глаза – как могло показаться, в бессильной злобе на саму себя. – И сказала: «Да, отлично», а потом приказала Рафу заехать за этой чертовщиной ко мне домой и сделать две ксерокопии: одну отправить в «Роупер Чард» – Джерри Уолдегрейву, редактору Оуэна, а вторую – п… пусть меня Бог простит – Кристиану Фишеру.
– Но почему же вы не отправили рукопись прямо в офис по электронной почте? – удивился Страйк. – Разве у вас не было файла – к примеру, на флешке?
Элизабет Тассел затушила сигарету в стеклянной пепельнице, полной окурков.
– Оуэн не желает отказываться от электрической пишущей машинки, на которой создал «Прегрешение Хобарта». Его техническая безграмотность просто уму непостижима. Не знаю, что здесь на первом месте: показуха или тупость. Может, он и пытался перейти на ноутбук, да не сумел. Это для него еще один способ досадить окружающим.
– А почему вы отослали рукопись сразу двум издателям? – спросил Страйк, уже зная ответ.
– Да потому, что Джерри Уолдегрейв… хотя он и сущий ангел, что большая редкость в издательском бизнесе, – начала она, потягивая кофе, – даже Джерри Уолдегрейв уже дошел до ручки от выкрутасов Оуэна. Последний роман Оуэна продавался у «Роупер Чард» с большим скрипом. Вот я и решила подстраховаться.
– В какой момент вы поняли, о чем на самом деле эта книга?
– В тот же день, ближе к вечеру, – проскрипела она. – Мне позвонил Раф. Он к тому времени отправил обе копии, а затем просмотрел оригинал. Звонит мне и спрашивает: «Лиз, а вы сами это прочли?» – (Страйк без труда представил, как этот бледный парнишка собирался с духом, как в страхе совещался со своей хрупкой напарницей, прежде чем решился сделать такой звонок.) – Мне пришлось сказать, что не до конца… и не слишком внимательно, – пробормотала она. – Тогда он зачитал мне вслух пару отрывков, которые я пропустила, и…
Взяв со стола ониксовую зажигалку, она рассеянно повертела ее в руках и подняла взгляд на Страйка:
– Понимаете, я задергалась. Стала звонить Кристиану Фишеру – там автоответчик. Пришлось оставить сообщение, что к нему поступил черновой вариант, что читать его не нужно, что я ошиблась и убедительно прошу вернуть мне рукопись, причем к…как можно скорее. Вслед за тем я позвонила Джерри, но тоже безрезультатно. Правда, он меня предупреждал, что они с женой по случаю годовщины свадьбы уедут на выходные. Я только надеялась, что в поездке ему будет не до чтения, и оставила примерно такое же сообщение, как и Фишеру. И только после этого перезвонила Оуэну.
Она вновь закурила. Ее крупные ноздри подрагивали при каждой затяжке, морщины в уголках губ обозначились еще резче.
– Я и двух слов сказать не успела, но это уже не играло роли. Оуэн, как никто другой, умеет заткнуть рот собеседнику. Он был страшно доволен собой и потребовал, чтобы мы с ним встретились за ужином и отметили завершение книги. Пришлось мне вылезать из постели, приводить себя в порядок, тащиться в «Ривер-кафе» и ждать. Появился Оуэн. Даже без опоздания. Как правило, он опаздывает. А тут, ликующий, буквально вплывает в зал. Искренне веря, что совершил нечто смелое и достойное восхищения. Не дав мне рта раскрыть, заводит разговор об экранизации…
Выдыхая дым из алого рта и сверкая черными глазами, она сделалась похожей на дракона.
– Стоило мне заикнуться, что его роман пышет злобой и непригоден для печати, как он вскочил, отшвырнул стул и разорался. Вылил на меня поток оскорблений личного и профессионального свойства, заявил, что мне не по уму представлять его интересы, а посему он опубликует свой роман самостоятельно – в интернете. И умчался, предоставив мне оплачивать счет. Собственно говоря, – фыркнула она, – в этом нет ничего у…удиви…
Она злобно скривила рот и содрогнулась от самого сильного за все время приступа кашля. Страйк забеспокоился, как бы владелица литературного агентства не умерла от удушья. Он приподнялся со стула, но Элизабет Тассел жестом отклонила помощь. В конце концов, побагровевшая, со слезящимися глазами, она все же продолжила скрипучим голосом:
