Шелест тайн - [8]

Ещё больше нахмурившись, с вздохом проговорила:

— Ладно, переночуешь пока у меня, а там посмотрим, — и почти на автомате постаралась передать мальчику своё дружелюбие.

Наткнувшись на удивлённый взгляд голубых глаз, недоверчиво подумала: «Неужели почувствовал?»

Решив разобраться со всеми странностями позже, я взяла за руку настороженно косящегося на меня ребёнка, и повела его к домику травника. За всю дорогу, несмотря на мои попытки начать разговор, паренёк хранил упорное молчание. Мальчик казался немного забитым. Мне оставалось лишь бросать в его сторону озабоченные взгляды.

Он, пожалуй, был одним из самых необычных существ, встреченных мною в этом мире. Чумазая мордашка делала его немного похожим на негритёнка, но всё же просматривалась нежная кожа, тонкие черты лица, не характерные для жителей деревни. Густые, слипшиеся от пыли волосы, доставали до остренького подбородка. Да и одежда, опять же слишком необычная, даже не смотря на ужасное состояние, ничуть не походила на ту, которую предпочитали местные.

Открывший дверь травник, удивлённо уставился на меня, потом перевел взгляд на мальчика и, его глаза стали почти идеально круглой формы. Я ещё раз пристально осмотрела паренька, но, не заметив ничего нового, вопросительно уставилась на Дария. Тот, по-видимому, справившись с удивлением, поспешил пропустить нас внутрь дома, так ничего и не сказав.

День подходил к концу и от недавно сготовленного ужина по комнате распространялся аппетитный аромат. Мальчик, странно дернувшись, уставился голодными глазами в сторону печки. У него громко заурчало в животе.

«Господи, он еще и голодный!» — с содроганием подумала я.

Смутившись, паренек поспешно отвел глаза от вожделенного ужина. Обменявшись с травником взглядом, усадила мальчишку за стол, поставив перед ним тарелку с слегка дымящимся супом, на который тот сразу накинулся.

Дарий потянул меня за рукав, желая отвести в сторону.

— Ты хоть понимаешь, кого привела? — тихо спросил он, убедившись, что ребёнок нас не слышит.

— Обычный мальчик. Грязный, голодный и ничем не отличающийся от других детей, — недоуменно ответила я. — Неужели ты выгонишь этого несчастного ребёнка только за то, что он беспризорник?

— Руфина, я не об этом. Посмотри ещё раз, — я оглянулась на быстро хлебавшего суп мальчика и, не приметив ничего особенного, снова взглянула на травника. — Посмотри магическим зрением, — разъяснил тот.

Я повернулась, уже более внимательно осматривая ребёнка. Сознание привычно расширилось, словно желая заполнить всё окружающее меня пространство. Тонкие, почти эфемерные лучики силы, причудливо извиваясь, оплетали комнату.

Энергетическую оболочку этого мира можно было представить, неощутимой и не видимой до определённого момента субстанцией, охватывающей всё пространство. Любое действие, будь то движение человека, рост побега какого-либо растения, всегда оставляло след. Это можно было сравнить с брошенным в воду камнем, от которого начинают расходиться круги, постепенно исчезая. Некоторые действия почти не оставляли колебаний или являлись столь кратковременными, что были почти не заметным глазу. Растения практически не вызывали никаких возмущений, а заклинания оставляли сильный след в окружающем пространстве, буквально кричащем о вмешательстве, что и представляло своеобразный откат, сопровождающий почти каждое магическое действие. Сглаживание подобных возмущений отнимало иногда почти столько же сил, сколько и заклинание, хотя было необязательным. Подобные сгустки «магического мусора», были похожи на своеобразную радиацию, которая, накапливаясь в больших количествах, была весьма опасна. Если уровень «радиации» становился критическим, то происходил разрыв и, скопившаяся сила переходила из эфемерного состояния в вполне реальное и это являлась причиной многих магических аномалий.

С первых дней молодых магов учили контролировать подобный диссонанс, буквально вбивая в их головы необходимость «подчищать» после себя окружающее пространство. Именно поэтому недоучки были так опасны: их заклинания не столь разрушительные по своей мощи, оставались гниющими ранами в энергетической оболочке.

Оторвав взгляд от красивых всполохов, расходящихся от моей руки, я смогла, наконец, рассмотреть мальчишку. Что самое удивительное — он не вызывал практически никакого диссонанса, а казался неотъемлемой частью этого мира, практически полностью сливаясь с ним. Это не было похоже ни на что из ранее виденного мною. Потрясённая, я перевела взгляд на травника.

— Этот мальчик — эльф, — спокойно ответил Дарий. — Эльфы — возлюбленные дети нашего мира. Он никогда не обернётся против них. Перворожденные почти не вызывают колебаний магии, поэтому их невозможно выследить с помощью поисковых заклинаний.

— Но ты говорил, что эльфы не показываются в человеческих землях, — удивлённо воскликнула я.

— Это так, — мрачно подтвердил травник. — И уж тем более не оставляют своих детей без присмотра посреди захолустной деревеньки.

Я присела около закончившего ужин мальчика. Он бросал на меня косые, подозрительные взгляды, по-прежнему ничего не говоря.