Шёл четвёртый день войны - [53]

Две ракеты, красная и зеленая, поднялись над дорогой и с едким шипением упали недалеко от окопов. Пожалуй, это был сигнал к атаке, так сразу же в центре и на флангах вновь затарахтели пулеметы. Красноармейцы бросились вперед, через вязкую заболоченную котловину до высоток, откуда по ним открыла огонь засада. Солдаты наступали широким цепью, стреляя на ходу из карабинов и пистолетов-пулеметов. Вперед выскочил какой командир, картинно подняв руку, закричал что-то, кажется, "Вперед, за Сталина!" Пожалуй, это был какой комиссар-политрук, уж показной была его затея. Но украинская по атакующим не стреляли. Не успел эта цепь пройти и десяти шагов от бетонной серой ленты шоссе, наступая на высотку, как то тут, то там, захлопали под ногами у красноармейцы взрывы мин. Взрывы были какие негромкие, несерьезные, совсем нестрашные, но ранены кричали неистово - маленькая мина оторвала кому ступню, кому ногу по колено. Эти крики были невыносимыми и с каждым новым взрывом их увеличивалось. Маленькие фугасные мины не убивали, они лишь калечили. Вот это было самым страшным. И цепь залег. Опять закричал комиссар, поднимая красноармейцев. Те поднимались неохотно, не вместе, двинулись вперед, оглядывались на тех, кто выжидал. Хлоп-хлоп - мины, казалось, были повсюду, куда ни поставь ногу. И снова цепь залег, потеряв нескольких бойцов. Санитары ползли к раненым, и сами попадали на мины. Все происходило в оглушительной до звона тишины, с высотки, с замаскированных окопов никто не стрелял по цепи, залег. Ни одного выстрела не прозвучало, и в этом молчании таилась страшная неизвестность. Для красноармейцев каждый шаг дальше от дороги означал ранения, увечья и, как исключение, смерть. Снести это было невозможно, и они не выдержали этой зловещей тишине, сначала один "освободитель", потом второй, третий, порачкувалы назад, встали и побежали, пригибаясь, петляя, как зайцы, к спасительной тверди бетонки шоссе. За ними побежала остальные. Вдогонку им так и не прозвучало ни одного выстрела ...

Группа Виктора Климова обеспечивала левый фланг опорного пункта. Когда взорвали мост через ручей, сержант приготовился сделать то же с рурою через поток, отсекая часть колонны. По этой рурою еще было достаточно машин, артиллерийских тракторов с прицепами и тягачей с тылами этого артполка, только ж ... "Жадность фраера сгубила" - любил повторять один из его друзей в далеком босоногом детстве. "Ладно, что откусим, то и наше. Не подавиться бы ... "

- "Туман-6", я - "Ястреб-25", - раздался в наушнике рации голос майора Якубовича, - высадить трубу в случае попытки отхода противника на север. Прием. - Он напоминал, что действовать нужно по плану.

- Вас понял, "Ястреб-25". Я - "Туман-6", прием.

Пока колонна сжималась гармошкой, третий дивизион перешел через поток. Тракторы останавливались, попирскуючы черным дымом из выхлопных труб. Рады неожиданной остановке, из кузовов соскакивали артиллеристы, некоторые прямо на обочине производили малую нужду. В кусты не шли, видимо, уже имели опыт.

Неожиданный огонь основы смел красноармейцев с дороги, будто лизень их слизал. Однако ступор продолжался у них недолго. Последние тракторы попытались задним ходом вытолкать свои громоздкие гаубицы обратно за ручей, только здесь сержант был начеку. Едва первый трактор вытолкал стволом вперед, - это у водителя получалось хорошо, хотя такой трюк был на грани возможного, - как взлетел на воздух вместе с немалым куском шоссе. Все, теперь эта колонна отрезана напрочь от своих тылов, вообще от своих. Перебраться через поток без саперов, без приведенного моста невозможно, а привести его не дадут пулеметчики кочуя огневых точек и снайперы. Этой колонне уже никто не поможет - артиллерийского удара по засаде нанести нет никакой возможности, даже артиллерийский гений не укажет, куда стрелять. А пушки, когда и развернутся на узкой ленте шоссе, могут стрелять только по площади, точный огонь по огневым точкам невозможен. Целей, как таковых, просто не видно. Именно для этого обозначили себя стрелки в окопах и стреляли трассирующими, чтобы супостаты не смогли засечь места дзотов и гнезда снайперов. А окопы уже давно пустые, пулеметчики и стрелки оставили их сразу после расстрела безопасных артиллеристов. Но своим огнем они достигли главного: загнали всех, кто еще был целым, в кюветы на то, противоположный и безопасный от обстрела с высотки сторону дороги. Именно такого результата добивались бойцы отряда самообороны.

... Терпение - рабочий инструмент снайпера. Снайперу приходится терпеть и работать, работать и терпеть. Выбрать и обустроить позицию или систему позиций очень трудно и очень непросто. Особенно под огнем врага. Война ленивым не прощает. На снайперское счастью, эту позицию, опорный пункт для засады, готовили накануне войны, и Рябченко вместе с напарником устроили свои позиции без спешки еще в мирное время. И сил не пожалели, хотя предполагали, что воевать здесь придется, возможно, всего только один раз. Да и то, это их работа будет только вспомогательным, они будут всего-навсего обеспечивать результативный огонь для других снайперов. Но, хоть и обидно чувствовать себя на вторых ролях, когда привык быть солистом [25], этого требует совместная работа на единый результат. А результат засады - сорван наступление "красных". По крайней мере, на этой, единственной на много километров вокруг, дороге.