Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы - [92]

Вы думаете, что я паникер, но я из тех людей, с кем вы могли бы поговорить… за исключением, я полагаю, высших чинов НКВД… могу сказать вам по своему долгому и очень горькому опыту об ужасной угрозе, которую советский коммунизм представляет для всех цивилизованных и развитых стран. Я знаю их методы тайного проникновения в охраняемые объекты и нападения лучше, чем кто бы то ни было, и это, мой друг, объясняет, почему мы сидим здесь и почему ваш президент хочет нанять меня как известного крысолова из Гамельна. Ему безразлично, кем или чем я являюсь, до тех пор, пока я могу делать для Америки то, что я делал для Германии, при этом не имеется ввиду заталкивание евреев в духовки или смертное избиение министра его деревянной ногой. Вы знаете, время от времени я чувствую упрек с вашей стороны, и я полностью осознаю, что вы должны ненавидеть меня. Видимо, вы представляете меня в образе этакой Немезиды для евреев, которой на самом деле не являюсь. Почему бы вам не признать это сейчас?

С. Мои чувства не важны. Мы оба знаем, что важно, а то, что мы думаем друг о друге. – не существенно, не так ли?

М. Это вам так кажется. Я здесь не для того, чтобы обидеть вас или чтобы вы обидели меня, я думаю, мы достаточно цивилизованные люди, чтобы отмести все лишнее.

Столетия тому назад, как вам известно, была великая война в Европе. С одной стороны католическая церковь и с другой – приверженцы Лютера. Эта война продолжалась около сотни лет и нанесла огромный ущерб общественному устройству Европы. Вы знаете, что послужило причиной этой продолжительной бойни? Знаете? Лютер был очень недоволен тем, что не мог участвовать в прибыльной продаже папских индульгенций. Хотя его попытки реформ базировались на фактах, мотивация основывалась на жадности и зависти. Но вы ведь признаете, что Лютер считается великим немецким патриотом только потому, что немецкие князья решили, что они могут делать больше денег и сохранять больше власти, вырвавшись из-под диктаторского правления Рима. Это не вера, мой друг, это, скорее, более основательные мотивы.

Я также могу напомнить вам о действительно свирепых вещах, которые Лютер написал о евреях. Вы ведь сталкивались с ними, так?

С. Да.

M. Новые религии хуже. Коммунизм – тому пример. Он базируется на псевдоэкономике и в конце концов рухнет еще и потому, что он требует беспрекословного подчинения приказам Москвы. Евреям это нравится, потому что Сталин обнимает их, во всяком случае на публике, что дает им чувство общественной важности. Кстати, я всегда считал евреев очень умными и лояльными. Советские евреи пожалели о своей лояльности Сталину в итоге, а евреи в Германии, те, кто жил там сотни лет, были так же лояльны и сдержанны, как и все остальные в нашей стране. Многие сражались и погибли на войне и заслужили высочайшие награды. Был даже один летчик-ас, награжденный орденом за заслуги, и это был еврей-офицер, который когда-то представил Гитлера к Железному кресту. Я всегда хотел расспросить об этом, когда встречал Гитлера и видел его орден, но он не говорил о таких вещах.

С. Давайте вернемся к основной линии, в частности к русским в Англии. Вы упоминали Робинсона…

М. Великолепный Генри…

Генри Робинсон был русским евреем, который родился в Германии где-то около 1897 года. Его отец и мать были из России. Он жил в Швейцарии во время войны 1914 года и учился там. В то время он стал коммунистом, поехал в Германию как член Германской компартии, и в конце концов оказался в Москве как руководящий член OMS, что переводится как отдел международных связей Коминтерна. Был в Париже, откуда он руководил группой советских шпионов в Англии, а позже был связан с «Красной Капеллой» в Германии. После того как мы поймали Леопольда Треппера, авторитетного шпиона, он сдал нам всех связанных с ним, включая Робинсона. Мы арестовали его в декабре 1942 года. Когда мои люди осознали, какая большая рыба попалась к ним в сети, мне доложили об этом, и тотчас Робинсон полетел в Берлин. Естественно, он говорил по-немецки, и я допрашивал его три дня пока он не согласился, довольно искренне, работать на меня. Я пообещал ему возможную свободу, покровительство и финансовую поддержку его подруге, с чем также не было проблем. Робинсон был шпионом самого высокого уровня из всех побывавших в моих руках, и моя сделка обещала быть очень ценной для меня и очень плохой для вашей стороны, поверьте мне.

В его квартире в Париже были спрятаны списки его агентов, среди которых наиболее ценен его полный аппарат в Англии, до и во время войны. Знаете, способ, которым Советы руководили сетями своих шпионов, был таков: существовал главный шеф, который знал людей, подчинявшихся ему, низшее руководство не знало друг друга, но только своих подчиненных, и никто из последних не знал вообще больше никого. Все это на тот случай, если кого-то арестуют, чтобы он не смог выдать все окружение.

С. У вас имеются эти документы?

М. Конечно. Полный набор документов, записных книжек, книг кодов и все такое было отправлено в Берлин одним из моих лучших людей, и я просмотрел их все вместе с Генри за несколько дней.