Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы - [65]
С. Да, я слышал кое-что об этом. Когда Аушвиц был освобожден советскими войсками, там было около 12.000 больных евреев. Когда Советы вошли в лагерь, охранники начали стрелять по этим евреям из автоматов. Советский полковник рассказывал мне в Нюрнберге, что кровь вытекала из-под дверей бараков, где находились эти люди. Охранники были поляками, нанятыми вашими людьми.
М. Это подтверждает то, что я сказал вам, не так ли? А что делали русские?
С. Ничего. Они тоже не любили евреев и не вмешивались. Несколько евреев-офицеров попытались остановить это, но было слишком поздно.
М. И, конечно, мы теперь во всем этом виноваты.
С. Но вы утверждаете, что гестапо не было напрямую замешано в этом?
М. Не совсем так. Я говорил, что мы поставляли львиную долю личного состава групп безопасности. Я сам не осуществлял руководство, хотя полностью осознавал, что происходит, и если быть абсолютно честным, я соглашался с их курсом тогда, как я согласен и сейчас.
С. Вы, должно быть, не согласны с тем, что германские власти были в конечном счете ответственны за эту чрезмерность?
М. С моральной точки зрения – да. С практической – нет. И военные и полицейские операции не проводятся моралистами. Старик Фриц сказал однажды, что, когда солдат начинает думать, он перестает быть солдатом.
С. Да, но ваша репутация?
М. Моя репутация? Я говорил, что не руководил ни одной из этих групп. Одобрение их действий – это вовсе не признание вины.
С. Я вспоминаю один эпизод, который вкратце готовил для Нюрнберга, – массовое убийство евреев под Киевом в 1941 году. Разве не было 30.000 евреев, вывезенных за город и расстрелянных СС?
М. Нет. Украинская полиция, позвольте мне сообщить вам, ради собственного развлечения расстреляла около 3000 евреев.[69] Кто-то добавил лишний ноль. Начальник полиции был позднее нами расстрелян.
С. За расстрел евреев?
М. За не согласованные с властями убийства. Теперь, я полагаю, вы скажете, что, раз немцы вооружили этих украинцев и мы оккупировали эту территорию, мы несем ответственность. Косвенным образом, да. Я в этом с вами согласен. И если американские солдаты напиваются в Антверпене и насилуют и убивают бельгийских женщин, ваши военные также виноваты?
С. Мы повесили их.
М. Мы также. Это всегда плохо для дисциплины – насилие и мародерство. Но, возвращаясь к акциям в Польше и, позднее, в России, пожалуйста, заметьте, что подобное не случалось, во Франции, Дании или Норвегии. Не было необходимости в таких действиях. Это были цивилизованные люди, не поляки или славяне. В этом разница. С тех пор как русские стали вашими врагами, вы почему-то стали интересоваться тем, сколько бандитов мы повесили на деревьях или расстреляли. Ваши люди не интересуются зарубленными немцами (гражданским населением), и я лично не интересуюсь повешенными бандитами. Если бы вы когда-либо имели дело с этим сбродом, то вы прибежали бы ко мне, чтобы попросить меня уничтожить их. Фактически вы уже обсудили со мной программу Варфоломеевской ночи. И это явления одного порядка, не так ли? Одно ясно: меры должны быть превентивными. Выбор времени – главное в этом деле. Будьте уверены, что я не имел непосредственного контроля и не несу прямой ответственности за силы безопасности. Это то, что вы хотели услышать, да?
С. Я думаю, мы значительно это отредактируем, прежде чем представить к рассмотрению.
М. Конечно, теперь вы серьезны, прямо как русские с этими проверками. Когда ваше начальство давало вам все эти беспочвенные вопросы, которые вы мне задавали, вас не осенило, что вы теряете время? Я приведу вам такой пример: сумасшедший стреляет с крыши наугад по улице. Совершенно невиновные люди убиты. Полиция посылает человека на крышу, и он стреляет безумцу в голову. Справедливо? Конечно. Но всегда найдутся идиоты, которые скажут, что безумец – это просто непонятый человек. Может быть, его мать била в раннем детстве. Никто не понимал его, и теперь разные врачи не могут даже изучить его мозг, потому что ужасный полицейский размазал его по стене, которая была позади него.
С. Я вспоминаю стих о Боге и солдате, начинающем молиться, только когда приспичит.
М. Вы можете добавить туда и полицию.
Гертруда-крикунья
Хотя большая часть интервью Мюллера носит вполне серьезный характер и иногда насыщена чисто техническими подробностями, случаются и моменты сугубо комические. Свидетельство тому – приведенный ниже спор о технике допроса.
С. К сожалению, ваша пропаганда методов гестапо такова, что я не вижу рационального пути, чтобы переубедить джентльменов из Вашингтона. Ваше имя для них ничего не означает, но гестапо безусловно ассоциируется с камерами пыток и тому подобным.
M. Вам не стоило начинать с такой ахинеи.
С. Но мы уже начали. Пропаганда необходима, чтобы подхлестнуть энтузиазм во время войны. Вы знаете это.
М. Я – да, но наши заседания на Принцальбрехтштрассе были не тем, что вы думаете. Мы, немцы, очень бюрократичны и любим следовать принятому порядку: дикие сеансы пыток, избиения, горячие утюги и вся эта дребедень. Я не устаю повторять, что нам бы следовало привезти Железную Деву из Нюрнберга и установить ее в комнате допросов. Вы знаете о Железной Деве?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях второй половины XIV в. в Китае, которые привели к изгнанию чужеземных завоевателей и утверждению на престоле китайской династии Мин. Автор характеризует политическую обстановку в Китае в 50–60-х годах XIV в., выясняет причины восстаний, анализирует их движущие силы и описывает их ход, убедительно показывает феодальное перерождение руководящей группировки Чжу Юань-чжана.
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.