Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы - [36]

С. Но ведь Борман всегда был при Гитлере, разве не так?

М. Большую часть времени. Но запомните, Борман не контролировал Гитлера. Только доступ к нему. Если Гитлер хотел увидеться с кем-то, он с ним виделся. Он часто не хотел, чтобы ему докучали всякой незначительной бюрократической ерундой, и использовал Бормана, чтобы тот не давал высшим должностным лицам НСРПГ надоедать ему. На самом же деле никто не контролировал Гитлера в этом отношении. Борман, безусловно, был полезен Гитлеру, но он очень ревниво относился к своему положению и был неоправданно подозрителен к любому ниже стоящему, если тот сближался с Гитлером. Я уже сказал, что Бормана не радовали мои посещения и он предпринял несколько слабых попыток помешать мне, но Гитлер быстро поставил его на место. Разумеется, это еще больше разозлило Бормана, но его власть распространялась только на партийный аппарат, а я управлял гестапо, так что он не мог тронуть мою семью или моих друзей. Как видите, в конце концов Борман проиграл этот бой со мной, поскольку я тоже ничего не забываю.

С. У меня есть к вам несколько вопросов относительно Бормана, но мы можем вернуться к этому позднее. Приходилось ли вам общаться с Гитлером до событий, произошедших 20 июля?

М. Я несколько раз встречался с Гитлером. В самом начале… когда я только принял руководство гестапо, я видел его не очень часто. По большей части на разных приемах.

С. Какие у вас были отношения с Гитлером?

М. Вы, должно быть, помните, что до того, как он пришел к власти, мой отдел в баварской полиции занимался партией и ее приверженцы частенько попадали к нам. Следовательно, лично ко мне Гитлер не питал особой симпатии, да и многие члены партии из Баварии не слишком радовались моему назначению.

С. Как же вы попали в СС, если у вас были такие сложные отношения с партией?

М. После прихода к власти в 1933 году Гейдрих взял меня и еще нескольких моих сослуживцев из политического отдела в национальную полицию. Гейдрих был очень умным и практичным человеком, отличавшимся большой прозорливостью. Не забывайте, пожалуйста, что моя служба боролась и с коммунистами, мы относились к ним даже более сурово, чем к национал-социалистам.

С. У Гитлера не было других причин не любить вас или не доверять вам? Или, скажем, не допускать вас в свой круг?

М. Мой тесть был его политическим противником, а сам я всегда был убежденным католиком. Я не вступал в партию, пока меня не заставили сделать это. Гитлер же, когда только начинал свою карьеру, еще в Вене, не любил полицию. Он говорил, что она вечно придирается к нему. Гитлер был из очень бедной семьи, а этот класс всегда побаивается полиции.

С. Но в дальнейшем ваши отношения улучшились, не так ли?

М. Думаю, да. С Гитлером никогда нельзя было сказать наверняка, что он в действительности думает по тому или иному поводу. Позже он стал относиться ко мне более дружески, и в конце, в Берлине, он был очень откровенен со мной. В частной жизни он был именно таким, и для любого, кто видел его на публике, было большим сюрпризом обнаружить, что он очень человечен и что с ним легко общаться. На самом деле временами Гитлер мог быть очень забавен и интересен. Он здорово умел иронически показывать разных людей и делал это с большой проницательностью и очень безжалостно. Однажды он совершенно замечательно изобразил при мне Гиммлера, его голос и жесты. Гитлер умел разглядеть подлинный характер человека, и видел людей практически насквозь, едва начав общаться с ними. При этом он был очень скрытным и как бы играл некую роль, постоянно находясь на сцене» на глазах публики. Но в домашней, так сказать, обстановке эта был спокойный, нормальный и очень приятный человек. Гитлер был очень вспыльчив, но главным образом только тогда, когда ему лгали в лицо, но его гнев быстро проходил. Думаю, самым большим его недостатком была его эмоциональность. Он мог быть чрезвычайно рассудителен, хотя малейшее замечание легко выводило его из себя, и он сильно раздражался. Но, как я говорил, в спокойной обстановке, он был интеллигентным и разумным человеком. По крайней мере, позже я узнал его именно таким, но тогда он нуждался в моих услугах, так что я не знаю точно, что Гитлер в действительности обо мне думал. А на ваш вопрос скажу, что да, к концу войны у нас сложились довольно хорошие отношения и на деловом, и на личном уровне.

С. Вы говорили о комиссии по делу 20 июля, в которой вы председательствовали. Не могли бы вы рассказать мне об этом заговоре в самых общих чертах? Я думаю, вы должны знать больше, чем кто бы то ни было, о том, что же на самом деле произошло. Например, некоторые из тех людей остались живы и явились к нам, предлагая свои услуги. Они могут стать заметными политическими фигурами в правительстве в нашей зоне, и мы хотели бы услышать ваше мнение о мотивах покушения и характерах тех или иных участников событий. Вы не могли бы изложить ваши общие замечания?

М. У меня больше материалов по 20 июля, чем вы могли бы представить. С чего вы хотите, чтобы я начал?

С. Просто общий обзор. Кто стоял за этим, в смысле за этим заговором. Участники, мотивы и так далее.