Шедевр - [12]

Когда концепция работы была в общих чертах ясна, я принялась копаться в музейных каталогах и просматривать книги по искусству в поисках достойных кандидатур. Я хотела найти такие женские портреты, которые смогла бы изображать, лица, которым есть что сказать, и глаза, способные заглянуть в душу зрителю. Моим желанием было раскрыть их секреты и поведать миру истинные истории их жизни. Я довольно быстро выбрала двадцать портретов, но оказалось очень трудно сократить список до десяти, а потом и до семи. Но к утру четвертого дня план был составлен. Нельзя было больше терять времени; я видела, что мой выбор идеален.

Я приехала в галерею за несколько минут до назначенного времени. Эйдан сидел за своим столом, и я заметила, что у него усталый вид. Он говорил со мной сухо, по-деловому. В общем-то, я примерно этого и ожидала, но не могла сдержать воодушевления, представляя свои проекты. Все детали настолько органично вписывались в общую картину, что успех всей затеи был очевиден. Я обдумала все до мельчайших подробностей. План был безупречен. Я не понимала, как Эйдан мог критиковать его. Вскоре к нам присоединилась Кэти, глаза ее горели от предвкушения. Она, должно быть, отложила остальные дела, чтобы послушать, как я собираюсь воплощать свою идею в жизнь. И обсуждение началось.

Я описала, как вижу проект, и показала Эйдану и Кэти семь выбранных мною портретов. Я — опытный постановщик, и мои представления всегда стоят тех денег, которые люди за них платят. Но главным условием работы всегда был зрительский фактор. Я устраивала зрелище именно в расчете на публику. Для меня все волшебство заключалось во взаимодействии автора и зрителя. Поэтому для этой выставочной недели я подготовлю семь десятиминутных представлений для приобретшего меня коллекционера, каждое из которых можно будет показать наедине или перед зрителями, в зависимости от содержания. Мы задействуем Петру, и она сошьет костюмы. Мы с Петрой дружим с колледжа, и она уже сделала для меня не один наряд. Сейчас она работает в Париже. Эйдан и Кэти согласились со мной, и мы отправили сообщение на автоответчик Петры с просьбой перезвонить.

Я сниму каждое представление на видео и составлю сериал для галереи Тейт. Когда выставка закончится, покупатель сможет приобрести всю работу целиком. Нужно тщательно обдумать, что будет означать каждое представление, но основная тема ясна уже сейчас: это должно быть обладание, в самом широком — и неожиданном — смысле слова. Теперь мне необходима только смазка, чтобы машина заработала. Я вспомнила о помятых автомобилях, выставленных в галерее, и пожелала, чтобы мой проект не постигла та же участь.

Пока мы говорили, Эйдан просматривал свой блокнот с адресами, Кэти забрасывала меня самыми разными вопросами и тут же записывала детали. Четыре часа спустя план был расписан в мельчайших подробностях. В конце февраля состоится аукцион Сотби. У нас шестнадцать недель; я должна спланировать собственную продажу, а Эйдан — найти платежеспособного коллекционера. Эйдан согласился вложить в проект сорок тысяч фунтов стерлингов. Из них двадцать тысяч Петре за костюмы и двадцать тысяч мне на поездки и декорации. Для того чтобы проект окупился и мы получили прибыль, я должна продаться за шестьдесят тысяч. Сумма показалась мне вполне реальной.

Я выбрала картины из семи разных коллекций, находящихся в разных частях земного шара, что обогащало проект историческим и географическим разнообразием. Перед аукционом необходимо было поехать посмотреть на каждую из картин. Кэти согласилась составить для меня план поездок. Учитывая все, что происходит сейчас в Лондоне, будет уместно совершить несколько коротких путешествий. С этой целью я устрою себе двенадцатинедельный марафон по шести городам, который начнется здесь, в Лондоне, затем я посещу Париж, Нант, снова побываю в Лондоне, потом отправлюсь в Нью-Йорк, в Вену, и, наконец, в Венецию. Вернусь я как раз вовремя, чтобы подготовиться к аукциону.

Эйдан, не перебивая, слушал, пока мы с Кэти обсуждали детали.

Мне было приятно, что идея захватила Кэти. Рано или поздно ее энтузиазм передастся Эйдану. Когда Кэти закончила, Эйдан бегло просмотрел записи и уставился на меня. Я улыбнулась, и, помимо своей воли, он улыбнулся мне в ответ. То была особая улыбка, блуждающая и неизъяснимая, если только вы не умеете читать в чужих сердцах. Кэти тоже увидела ее, но сделала вид, что ничего не заметила. Так Эйдан улыбался только мне, и его улыбка придала мне уверенности в своих силах.

— Я договорюсь о встрече с устроителями Сотби, — медленно проговорил он. — Нам нужно добиться, чтобы тебя выставили на продажу в феврале, — если они согласятся. Думаю, на сегодня все.

Он закрыл записную книжку, и Кэти ушла. Обсуждение было закончено. Как только она вышла, я пересела поближе.

— Есть еще одна вещь, — сказала я как можно спокойнее.

— Продолжай, — ответил Эйдан.

— Я хочу дать эксклюзивное право на публикацию Джону Херберту и «Клариону». Я не хочу, чтобы журналисты были настроены против нас. Линкольн подвел меня, и с ним нужно прекратить сотрудничество — но только на время проекта. По моему мнению, мы должны задействовать как можно больше печатных изданий, чтобы все узнали о проекте и мы смогли найти подходящих коллекционеров. Из всех газет у «Клариона» самый широкий круг читателей, а также это издание подходит мне, потому что у него самая скандальная репутация.