Щит героя - [11]

Тогда было просто. А теперь все стало сложнее. Почему? С каких пор? Едва ли Игорь сумел бы ответить на эти вопросы с точностью - нужны мудрость, отстранение во времени, нужен особый склад ума, чтобы понять и правильно оценить порой едва уловимые события, приводящие к большим изменениям.

Однажды к Ирине приехала подруга Ольга. Девчонки готовились к решающему экзамену, а пятиклассник Игорь, чтобы не мешал, был изгнан из их общей с сестрой комнаты. Он безропотно подчинился и, пристроившись за обеденным столом, чертил проекции какого-то кронштейна. Все было тихо и мирно, пока Игорю не понадобилась тушь. Он вошел в свою комнату и сказал:

- Мне нужна тушь.

- Ну и бери, - не взглянув на брата, отозвалась Ирина.

И тут Игорь будто впервые увидел Олю. Длинноногая, яркая, вызывающе-привлекательная девушка развалилась в кресле. Задрав пятки на край стола, она громко вычитывала из толстой книги какие-то совершенно непонятные Игорю медицинские термины. Впрочем, не загадочный текст привлек Игорево внимание, а сама Оля, а точнее, стройные девичьи ноги.

Такого он еще не испытывал. Будто горячей волной захлестнуло его, даже дышать сделалось трудно.

И как она заметила, как только поняла?

- Ну чего ты вытаращился? - не поднимая головы от книги, спросила вдруг Оля. - И чего молчишь? Большой уже, соображать надо. Нравлюсь я тебе? Так давай объясняйся! Можешь на колени встать, а можешь и не становиться. Эх ты, Таращик!..

Каких только прозвищ не придумывали Игорю в школе - был он одно время Колдуном, Игопкиным, был полковником Барком - и никогда не обижался. А тут, услышав этого Таращика, Игорь прямо-таки задохнулся от обиды, покраснел и совершенно растерялся.

Позабыв про тушь и про незавершенный чертеж, Игорь позорно ретировался из дому и долго еще избегал не только Оли, но и сестры, бывшей невольной свидетельницей его посрамления.

Взбудораженный Игорь возвращался домой...

Ехала домой и Ирина. Меньше всего думала она о делах семейных. Человеку, только-только принятому в большую клинику, впервые почувствовавшему всю тяжесть ответственности, налагаемой званием врача, человеку, к тому же честолюбивому и больше всего на свете опасающемуся, как бы кто-то не заметил его неуверенности, страха перед больными, неловкости и колебаний, все остальные заботы, кроме забот медицинских, представлялись такими незначительными, обывательскими и ничтожными, что Ирина была бы, вероятно, крайне удивлена, спроси ее кто-нибудь: "Вас не беспокоит поведение брата? Не кажется ли вам, что Игорю надо помочь?"

Так бывает - даже очень хороший, по-настоящему душевный, любящий человек утрачивает вдруг остроту восприятия, стоит ему излишне сосредоточиться на себе, на своих сугубо личных проблемах.

Игорь и Ирина столкнулись у ворот дома.

- Привет, доктор! - сказал Игорь.

- Привет, мученик науки. Что нового?

- "А просто так удачи не бывают, а просто так победы не придут, отчаянно фальшивя, запел в ответ Игорь, - и самолеты сами не летают, и пароходы сами не плывут".

- Поешь? Ну пой, ласточка, пой, где сядешь?

Плечом к плечу они вошли во двор и одновременно увидели - ворота распахнуты, гараж пустой. Прислонившись к притолоке, стоит мать, в глубине гаража Валерий Васильевич.

- В чем дело? - спросила Ирина. - Куда делась машина? - В голосе ее не звучало ни особой тревоги, ни удивления.

- Продали, - сказала Галина Михайловна, - на будущей неделе получим "Жигуленка"...

- Слава богу, - все так же спокойно сказала Ирина, - а я-то подумала: угнали наш драндулет.

- Драндулет? - тихо выговорил Игорь, бледнея и весь напрягаясь. Драндулет? Этот драндулет, между прочим, покупал и ездил на нем отец... Наш! Правильно Ирка сказала - наш... Только как продавать, так у нас никто не спросил! - Его подхватило и понесло, слова сталкивались, путались, в них уже не было никакого смысла, только горечь, обида и презрение. Продали!.. Вдвоем со своим... Вавасиком продала! Какое право?.. А мы кто? Отец... значит, и мы...

- Ты что кричишь? - пытаясь остановить этот бессмысленный поток слов, спросила Галина Михайловна. - Я же ясно сказала, через неделю будет новый "Жигуленок"...

- "Жигуленок", "Жигуленок"... Подумаешь... Новый "Жигуленок" будет, новый папочка уже есть!.. Вот со своим Вавасиком и катайся... Не буду я больше с вами жить... Отдай мне пенсию за отца... Обойдусь...

- А ну-ка перестань орать! - прикрикнула Галина Михайловна. - Можешь жить как тебе нравится. Подробности уточним дома.

- Дома? Боишься, люди услышат? А я не боюсь, я и здесь могу уточнять.

Галина Михайловна, чувствуя, что теряет контроль над собой, шагнула навстречу сыну и подумала: "Ударить подлеца. Надо ударить". И занесла уже руку, когда вдруг обнаружила - Игоря нет. Перед ней, закрывая полнеба, кожаная спина. Она даже не сразу сообразила - это встал между ними Валерий Васильевич. Но что он говорит, что он говорит? Почему он так говорит?

- В одном ты прав, Игорь, продавать машину, не посоветовавшись с тобой и с Ирой, действительно не следовало. В этом ты прав. Только в этом... А маму обижать нельзя. Несправедливо, невыгодно - другой не будет. И базар на весь двор устраивать ни к чему. Ты же Петелин, Игорь. Пе-те-лин! Нельзя, чтобы это имя всякая шваль по задворкам потом трепала. Дома договорим.